Возвращение к биполярности

В течение своего европейского турне президент США Джозеф Байден несколько раз повторил мысль, что мир сегодня стоит на развилке (inflection point), за которой ему предстоит совершить выбор – либо в сторону господства авторитарных режимов, либо в сторону сохранения нынешнего миропорядка (с лидерством демократических стран во главе с США). По существу, речь идет не столько о выборе между двух альтернатив, сколько об обозначении и признании новой биполярности – между «миром демократий» и «миром автократий», если уж быть совсем откровенным – между американским и китайским военно-экономическими блоками.

Реплика Байдена получила на днях теоретическое осмысление и внятное изложение в статье сравнительно молодого историка международных отношений, профессора Школы передовых международных исследований Университета Джонса Хопкинса Хэла Брэндса на сайте влиятельного журнала Foreign Affairs, которая называется «Рождающаяся доктрина Байдена» с подзаголовком «Демократия, автократия и решающий конфликт нашего времени». Идея статьи состоит в том, что демократии, т. е. в первую очередь демократии американской, надлежит побороть как внешних, так и внутренних врагов, т. е. Россию и Китай, в их тесной «авторитарной» связке, а вместе с ними также пандемию и снова поднимающий голову трампизм.

Идея настолько элементарна, что даже не требует опровержения. Кстати, в России эта дихотомия находит множество поклонников, причем со стороны как сторонников Запада, так и, самое любопытное, его противников. Авторитаризм уже не является ругательным словом и, что важнее, не является синонимом отсталости. В этом-то и состоит особенность настоящего момента и в некоторой степени объяснение появления этой самой идеологии.

Китай стал выигрывать экономическую и социальную конкуренцию с миром либеральных демократий. К концу 2021 г. ВВП Китая достигнет 71% от ВВП Соединенных Штатов, не за горами и выход Поднебесной в лидеры мировой экономики. По объему внутренних инвестиций Китай уже обошел все развитые страны мира. По общему, пока никем не опровергнутому мнению Китай лучше справился с пандемией, чем США и многие другие западные страны, и это несмотря на то, что он первым столкнулся с этой напастью. Китай создает свою особую технологическую платформу Huawei, и она дешевле и эффективнее той, что может предложить Запад. Некогда отсталая авторитарная периферия капиталистической системы, мобилизовав внутренние ресурсы, постепенно достигает максимума своей мощи, конвертируя экономические успехи в геополитическое влияние.

Понятно, что либеральной демократии теперь нужно именно доказывать свое уже не очевидное преимущество. Это, однако, не означает, что таковых преимуществ нет. Одно из них – способность производить и быстро вводить в производство достижения фундаментальной науки. Другое – трудно определимое в коротком тексте качество демократической системы, которое мы позволим обозначить просто словом «свобода». «Свобода» даже не в политическом, а в бытовом, личностном смысле, т. е. личностная автономия, возможность свободно выбирать способ жизненного поведения, не обращая внимания на устои общества, хотя и не обязательно их подрывая.

Запад утверждает, что оба эти преимущества тесно связаны между собой, без второго нет первого. Это, конечно, не факт, и именно доказательство этого обстоятельства и будет главным тестом XXI в. Так что в каком-то смысле идея Байдена не лишена смысла, мир действительно достиг некой идеологической развилки, которую едва ли сможет обойти.

Ошибочность стратегии Байдена в другом. Разве ответов всего два? Разве не существует одновременно с Китаем и Евро-Атлантикой еще множество других миров, каждый из которых тоже претендует на свой собственный, можно сказать, цивилизационный ответ на вызов столетия? Мир не делится пополам на демократическую и авторитарную половинки подобно мировому яйцу до его Великого разделения на инь и ян, мужское и женское начала. Помимо авторитарного мира и мира либеральных демократий существует консервативная демократия Израиля, теократическая демократия Ирана, нелиберальные модели демократии в Венгрии и Польше, латиноамериканские государства с различными политическими режимами и, наконец, изгои Евро-Атлантики – Турция и Россия с их частично совпадающими, но частично расходящимися векторами развития.

Конечно, можно вытолкнуть все не попадающее в канон либерально-демократической модели в «мир автократий» не столько даже для фронтальной войны с ними – чреватой катастрофой, – сколько с целью провоцирования столкновений между «автократорами» для их взаимного ослабления. В этом бы и могла состоять реалистическая стратегия Евро-Атлантики, воспроизводящая известную британскую модель континентального «баланса сил».

Проблема в том, что подобная стратегия давно разгадана всеми внешними оппонентами и вряд ли будет иметь успех. Запад явно нуждается в какой-то новой версии интернационализма (боюсь сказать – глобализма), который бы позволил ему находить общий язык с незападными полюсами силы и влияния.

Казалось бы, Байден и Путин обнаружили в Женеве какое-то нейтральное поле для взаимодействия. Но все это может быть опять поставлено под вопрос не только в силу известных военных провокаций, но и вследствие распространения упрощенных идеологических схем, которые немедленно получают статус «большой стратегии». Будем надеяться, что простота не одолеет сложность, а черно-белый контраст не вытеснит остальные световые оттенки.