«Окончательный ответ» терроризму

Самый крупный на сегодня процесс над исламистскими террористами, который французская пресса уже успела заранее окрестить «историческим» и «уникальным», начался в Париже. Первых свидетелей опросили 13 сентября. Обвиняемые получат слово только в январе, и тогда же суд услышит показания некоторых политических деятелей, находившихся у власти в момент трагических событий, – бывшего президента Франсуа Олланда и бывшего министра внутренних дел Бернара Казнёва.

Единственный непосредственный участник нападения на стадион в Сен-Дени, террасы парижских кафе и концертный зал «Батаклан» наконец заговорил публично, и первыми его словами ожидаемо стали: «Нет бога, кроме Аллаха, и Магомет посланник божий». В ответ на что аудитория услышала спокойный ответ судьи: «С этим мы потом разберемся. А сейчас давайте по делу».

По делу: 13 ноября 2015 г. вследствие сразу нескольких одновременных терактов в Париже погиб 131 человек, было ранено около 500, из них 99 – тяжело.

Перед судом предстают: один террорист, оставшийся в живых по причине не сработавшего взрывного устройства (если верить его собственному заявлению), и 20 его пособников разной степени причастности и вовлеченности.

330 адвокатов, 20 обвиняемых, около 3000 других участников судебных заседаний, которые должны будут появляться на процессе в ближайшие девять месяцев ровно с 12.30 со вторника по пятницу в специально предназначенном для этого зале суда, вмещающем 550 человек одновременно. На оборудование этого зала внутри парижского Дворца правосудия ушло полтора года. Общая стоимость всего мероприятия, включая беспрецедентные меры безопасности, предусматривающие полицейское оцепление целого квартала, проведение в здание свидетелей и обвиняемых через потайные проходы, не известные не только журналистам, но и обычным сотрудникам, боксы с бронированными стеклами и прочую экзотику этого процесса, – 10 млн евро.

К этой сумме следует добавить стоимость интернет-трансляции в защищенном режиме, позволяющей жертвам терактов следить за процессом, если они не смогут или не захотят лично присутствовать в зале суда, – 250 000 евро. А также стоимость перемещений адвокатов и свидетелей в запланированные 130 дней заседаний, которая тоже будет оплачиваться государством и которую подсчитают по окончании.

10 камер будут снимать весь процесс от первого до последнего заседания беспрерывно. Но посмотреть пленку все интересующиеся смогут только через 50 лет. Так задумано. Это будет лишь 13-й полностью отснятый на камеру во Франции процесс (первым был громкий суд над «лионским палачом» Клaусом Барбье в 1987 г.).

Что еще любопытного можно сказать об «историческом» и «уникальном», по мнению французской прессы, процессе? Пожалуй, один небольшой курьез: адвокат единственного оставшегося в живых террориста, принявшего непосредственное участие в убийствах 13 ноября, – молодая женщина 31 года, одного с ним возраста. На вопросы журналистов о том, как она себя ощущает, защищая убийцу такого размаха, да еще и, судя по всему, ничуть не сожалеющего о содеянном, молодая женщина терпеливо отвечает, что она «защищает не идею, не идеологию и даже не убийцу, а индивидуума», как это и положено в демократическом обществе. Еще несколько адвокатов на тот же вопрос отвечают, что элементами защиты обвиняемых являются в основном процессуальные нарушения, поскольку на другого рода послабляющие обстоятельства в данном случае сослаться невозможно.

Обвиняемым грозят сроки от шести лет тюрьмы до высшей меры наказания, коей во Франции со времен отмены смертной казни является пожизненное заключение.

Это всё, чем отличается данный процесс от предыдущих, и только развитие событий покажет, станет ли он вехой в юриспруденции для последующих.

Газета «Ле монд» уже успела пафосно назвать процесс «окончательным ответом терроризму», с чем отнюдь не согласились многие другие газеты, сохраняющие более сдержанный тон и более заземленный оптимизм.

Ряд обозревателей находят, что размах всего мероприятия вкупе с задиристыми заявлениями некоторых политических деятелей о том, что процесс «послужит наглядным примером варварству, как на самом деле нужно вершить правосудие в цивилизованном мире», начинает принимать гротескные формы, а показательное воодушевление политкорректной прессы переходит в коллективный нарциссизм: «как замечательно мы судим, как беспристрастно освещаем...»

Общее впечатление от обмена мнениями в ходе теле- и радиодебатов, несмотря на старательный пыл дискутирующих, сильно походящий на самовнушение («нам лучше, нам спокойнее, мы почти победили»), оставляет четкое ощущение, что умами в данный момент движет не решительность, но усталость.

Несмотря на бравурные уверения в скорой победе и «окончательном ответе терроризму», все вокруг прекрасно понимают, что никакого «окончательного ответа» никому не светит даже за горизонтом и что в условиях сегодняшней Франции (да и всей Европы), раздираемой в клочья между смехотворными попытками «защиты» от терроризма, сдерживанием нелегальной миграции и подавлением протестов против санитарного террора, начавшийся процесс слишком серьезно напоминает бездонную бочку Данаид, куда незамутненно утекают беспрецедентные меры безопасности и средства налогоплательщиков.

Но с этим, как верно отметил судья в первые минуты процесса, мы потом разберемся. А пока слушаем свидетелей.