Антрепренеры насилия
Российская Федерация национализирует войны, начатые предприимчивыми гражданами
Благодаря государственным инвестициям маленькие предприятия разрастаются до больших корпораций насилия и грозят уже не отдельным людям, а тысячам людей
Государство по определению имеет монополию на легитимное насилие и потому не может сделать вид, что насилие происходит помимо него, точно так же как не может позволить кому-либо печатать собственные деньги. В противном случае оно перестает быть государством. Поэтому, когда большая группа людей, не таясь, совершает насильственный акт, власть не может этого «не заметить». Она может либо наказать виновных, либо национализировать их вину – фактически их поддержать, продлив иллюзию своего монопольного положения.
В правовом государстве критерий прост: наказывается любое насилие, которое совершается во внесудебном порядке. В неправовом все сложнее; любое преступление может быть национализировано или нет, и почти никогда нельзя сказать наверняка, какое именно. Любые военные преступления, скажем, национализируются по определению: невозможно представить себе, чтобы кто-то предстал перед нынешним российским судом за бомбежки мирных жителей в Сирии. Трудно представить себе, чтобы было наказано насилие правоохранителей, примененное в частных интересах. Преступления, совершенные неизвестными поклонниками и подчиненными Рамзана Кадырова в Чечне и вокруг нее, национализируются большей частью (отказавшись искать заказчиков, Российская Федерация национализировала убийство Немцова). Эти люди, впрочем, не вполне свободны от возмездия.
Поскольку решение принимается исходя из краткосрочной политической прагматики, никто не знает наверняка, кто будет наказан за самовольное насилие, а кто нет. Наличие погон, очевидно, снижает персональные риски, но это совсем не единственный фактор. Когда государство перестает систематически бороться с насилием и дает это всем понять, оно постепенно теряет саму способность с ним бороться. Правоохранитель, коррумпированный идеей целесообразности, может быть коррумпирован и дружбой, и деньгами, и бюрократическими соображениями, и просто ленью.
Антрепренеры насилия это хорошо понимают и учитывают. На одной чаше весов прямые выгоды от насилия, самые разнообразные. Если нападать на правозащитников и журналистов, они перестанут рассказывать неприятные вещи в прессе. Если захватить кусок Донбасса (и выжить в последующем переделе административных постов), можно безбедно жить до старости. Расходы на войну в Сирии контролируются меньше, чем на обеспечение в тылу. Повсюду выгода – только научись ее искать. На другой чаше весов небольшой риск, что государство встанет в позу и не захочет национализировать насилие. Такое случается редко и возмущает антрепренеров до крайности: создатели войны на Донбассе до сих пор не могут простить Кремлю, что их кровавая авантюра не была полностью выкуплена казной и поддержана армией.
Чаще всего, впрочем, государство приходит антрепренерам на помощь, закрывает глаза на их преступления в попытке легитимации, финансирует их и защищает от правозащитников, международных организаций и даже Совета Безопасности ООН. Благодаря государственным инвестициям маленькие предприятия разрастаются до больших корпораций насилия и грозят уже не отдельным людям, а тысячам людей. Вот что плохо. А что Россия по дороге теряет государственность – это как раз не страшно.
Автор – главный редактор Inliberty