Нормальность против репрессивности
Чтобы сдвинуть репрессивные рамки, нельзя переставать называть ненормальное – ненормальным
Одно дело за оскорбление президента – это возмутительно, а когда их почти 50 – это просто статистика, к которой все постепенно привыкают
Французский философ Мишель Фуко в ставших классическими исследованиях по истории тюрем и психлечебниц убедительно показал, как само представление о «нормальности» в истории западной цивилизации, меняясь со временем, задавало репрессивные рамки, так как все, что в них не попадало (т. е. было «ненормальным»), называлось или незаконным, или сумасшедшим.
Но в современной России медийные и политические реалии таковы, что этот же, в сущности, механизм помогает остановить и хотя бы частично обуздать силовые репрессии. Простой пример из повседневности: пару лет назад одного моего друга чуть не побили за выкрашенные в яркий цвет волосы. Сейчас в столицах стало «нормальным» для мужчин красить волосы, в том числе и в экзотические цвета вроде синего, как это сделал другой мой друг, и его никто не пытается побить. Прошло всего два года, но норма сдвинулась. То же самое с феминизмом, ЛГБТ, диджитальной этикой. Ускоренное развитие технологий ускорило и темп изменений – то, на что раньше уходили десятилетия борьбы активистов и пионеров трендов, теперь происходит чуть ли не за месяцы.
Но есть и другая нормальность в нашей стране – общественно-политическая и судебно-правовая (она же репрессивная). В отличие от вышеописанного естественного изменения нормальности снизу, здесь изменения последние 20 лет происходили сверху. И лишь отчасти корректировались реакцией общества на это – и то в исключительных случаях и минимально.
По сути, администрация президента сама решала, что теперь нормально сажать человека за оскорбление чувств верующих, а теперь – за оскорбление президента в интернете, хотя нет, тут лучше штрафовать. Нормально не пускать на выборы тех или иных кандидатов. Нормально давать пять лет колонии за твит. Нормально блокировать СМИ пачками. Нормально обвинять журналистку в оправдании терроризма.
Особенно важный элемент для создания ощущения нормальности – массовость и конвейерность. Одно дело за оскорбление президента – это возмутительно, а сейчас, когда их уже почти 50, – это просто статистика, к которой все постепенно привыкают.
Дела Ивана Голунова и Павла Устинова показали, что гражданское общество в России если и не стало еще полноценным актором в процессе определения границ нормальности (это все еще танго преимущественно для одного – Кремля), но хотя бы научилось включать, как световую пушку, точечную деконструкцию такой «нормальности». Залогом успеха этих дел стало именно это. Если подробно освещать эти истории (журналисту подкинули наркотики; актера схватили, пока он смотрел в телефон), если удивляться, если подчеркивать, что это ненормально, именно тогда граница нормальности вынужденно (с точки зрения власти) сдвигается.
Примечательно, что в массе своей продолжают находиться под арестом те фигуранты «московского дела», про которых не сложился консенсус о ненормальности происходящего с ними – где подспудная логика примерно такая: «Ну он же активист и знал, на что идет». То есть там, где значительная часть гражданского общества полностью или частично признавала нормальность репрессий. Видимо, именно в этой плоскости и продолжится эта борьба, если у оппозиции и независимых СМИ, конечно, наступит осознание эффективности этого ресурса – сейчас это срабатывает скорее спонтанно.
Автор — сооснователь KF Consulting