«Балабанов. Колокольня. Реквием»: герой своего фильма

Смотреть Балабанова некомфортно. Даже его главный зрительский хит – дилогия «Брат» никогда не была и не станет всего лишь досугом пятничного вечера. В России как-то не принято составлять списки вроде тех, что делает Американская киноакадемия. Например, вот такого, образца 2003 г., когда проранжировали сотню главных протагонистов и сотню злодеев в истории национального кино. Рейтинги пересеклись только на Терминаторе: киборга из первой серии отметили в «отрицательном» топе, его перепрограммированную копию из второй – в «положительном». Если этот опыт все же повторят у нас, то точкой пересечения станет именно наш «брат» Данила Багров: русский Робин Гуд, народный герой, трагически не понятый народом, убийца с улыбкой ребенка.

Некомфортно смотреть и документальный фильм про Балабанова. Метод исследования даже в этом конгениален герою, который – как мало кто – умел вызывать у зрителя чувство неловкости случайного свидетеля. Во время просмотра балабановских картин не отпускает вот это ощущение – будто резко открыл дверь и подглядел то, что видеть не следовало. Так и здесь, в картине Любови Аркус, основателя журнала «Сеанс» и близкого друга режиссера, мы видим невероятно интимный портрет режиссера, человека вообще-то закрытого (в титрах даже специально оговорено, что все съемки проведены «с одобрения Алеши и при его непосредственном участии»). Помимо дистанции смущает и выбранный момент – большая часть записей сделана в последние два года жизни, когда Балабанов, уже зная о близкой смерти, снимает свой последний, самый личный фильм «Я тоже хочу» (2012 г.)

Вторжение в личное пространство режиссера неприлично, почти мучительно, и хочется отвести взгляд, но если пересилить себя, честно отсидеть два часа – нравственные муки хотя бы отчасти будут вознаграждены. Многое станет понятным и про Балабанова, и про страну, летописцем которой он стал. «Его любовь к России была огромной. Она вся состояла из боли. Пока мог – терпел», – звучит тихий голос Аркус за кадром, знакомый по ее предыдущим документальным картинам «Антон тут рядом» (про мальчика с расстройством аутистического спектра) и «Кто тебя победил никто» (про актрису Аллу Демидову). Но здесь закадровый монолог займет лишь первые пятнадцать минут – на время виртуозного пролога-видеоэссе, где суммированы основные мотивы и образы балабановского кино, от знаменитых пробегов по пустому городу до хлипкой дверной задвижки, которая не спасает от незваных гостей. В оставшееся время камера наблюдает за героем и близкими.

Балабанов, конечно, никудышный собеседник. Его невозможно представить на «Вечернем Урганте». Нам покажут фрагменты двух публичных интервью – и оба он благополучно провалит, ни на один вопрос толком не ответит, в лучшем случае отшутится. Это не поза, не публичная маска – так же односложно он отвечает и домочадцам. Сыну-школьнику, чтобы закрыть двойку, нужно сделать интервью с отцом, а тот упорно саботирует и говорит банальности. Аттестат парню спасает сидящая рядом Аркус, которая помогает перевести с птичьего языка на человечий: «Петечка, вот это особо пометь: у твоего папы сознание «проклятого поэта». Классическое». Балабанов и снимал, как говорил, – избегая сложносочиненных конструкций, оперируя категориями, дистиллированными до языческой простоты. Огонь. Зло. Смерть. Судьба. Такое кино надо чувствовать и проблематично анализировать. Даже хороший киноведческий текст будет неизбежно напоминать школьное сочинение. Дуб – дерево. Роза – цветок.

Любовь Аркус нашла, наверное, лучший способ разговора – сделала Балабанова героем своих же фильмов. Вступительное видеоэссе выдает все ключи для дешифровки. Вот по улицам мотается неприкаянный Виктор Сухоруков из «Счастливых дней». А вот сам Балабанов блуждает по Костроме, будто застрявшей во времени, – ищет натуру для фильма, который ему не суждено снять. Вот квартира капитана из «Груза 200», где Родина явлена в трех лицах – изнасилованная узница, сумасшедшая мать у телевизора, гостья с оружием, «у которой отняли все, кроме безмолвной ярости»». А вот квартира самого режиссера. Здесь нет никаких ужасов, но есть предчувствие смерти и добровольное заточение (Балабанов давно не выходит из своей комнаты). Есть Родина, явленная во многих лицах, – любимая жена Надежда прежде всего.

Не только от фильмов – и от биографии Балабанова веет жутью античной трагедии. В автокатастрофе умерла актриса «Реки» Туйара Свинобоева. В Кармадонском ущелье остался Сергей Бодров. После всех потерь Балабанов сам стал ждать смерти – уверен Сергей Сельянов, продюсер и друг (он же, вместе с Константином Эрнстом, и продюсер фильма Аркус). Почему ждал? Думал, что так будет честно. Уходят товарищи – уйду и я. Прошли годы, а Балабанов так оправиться и не смог. Вокруг любящие люди, есть любимое дело, кино встречает отклик – достаточно причин для счастья. Но не для Балабанова. Несчастна Россия – несчастен и я. В притче «Я тоже хочу» – про волшебную колокольню, которая по своему усмотрению забирает страдальцев в рай, – он снялся в эпизоде в роли самого себя, «режиссера, члена Европейской киноакадемии». И себе же в рае отказал. На небо Колокольня Счастья героя не взяла.