«Бронепароходы»: в будущее возьмут не всех

В новом романе Алексея Иванова схлестнулись капитал и коммунизм, пар и дизель

Революция отменила и титулы, и этикет. «А ты правда царь?» – вот так запросто большевик «тыкает» великому князю Михаилу, пока конвоирует его на расстрел. Михаил о своей участи не подозревает, панибратство терпит. «Неправда», – говорит. И не врет, скорее недоговаривает. Целую ночь 3 марта 1917 г. он и правда был царем, после того как родной брат Николай II отрекся от престола за себя и за сына в его пользу. Все взвесив, здраво рассудив, утром 4-го числа Михаил тоже отказался от престола и призвал страну подчиниться Временному правительству, которое спустя восемь месяцев свергли большевики. Михаила они выслали подальше от столиц в Пермь, а теперь везут в лес. Будто бы на поезд, а на самом деле на смерть. «Жизнь тихо текла сквозь проклятый богом восемнадцатый год».

Тело великого князя так и не было найдено, и сюжет запускает следующее логичное предположение: а что если Михаил выжил и нашлись люди, решившие ему помочь? Из Перми, конечно, просто так не сбежать – ведь в разгаре Гражданская война. Но раз земля горит под ногами, надо идти по воде. Эта предпосылка запускает лавину событий: 700 страниц, десятки линий, десятки героев – реально живших и полностью вымышленных, хотя и те часто имеют своих прототипов. И Михаил далеко не самый главный и не самый интересный персонаж – главных много, и среди них не только люди. Шестеренки романа прокручивает и человек, и пароход. Даже странно, что никто не брался за такой уникальный сеттинг (место и время) – частный речной флот Российской империи, передовой и многочисленный, который к 1918 г. оброс броней и ощерился пушками.

Иванову не в новинку открывать золотоносные месторождения, тем более что «золотой лихорадки» в нашей беллетристике, видимо, не предвидится. У Иванова что ни книга – то эксперимент, и каждый раз одно и то же чувство: почему раньше никто до такого не додумался? И почему никто не подхватывает эстафету? Иванова привлекают закрытые сообщества и субкультуры, под которые он подбирает наиболее адекватный жанровый ключ. «Сердце пармы» о покорении Великопермского княжества скорее фэнтези, чем исторический роман. Причем никаких тебе эльфов и гномов – ведьмы-оборотни, шаманы, боевые лоси. В «Ненастье» лихие 1990-е объясняются через историю взлета и падения «королевства» одной «афганской» ОПГ. «Пищеблок» – вампиры подчиняют пионерлагерь – прекрасная иллюстрация того, как работает идеология. Или «Тени тевтонов» – где нацисты, рыцари и меч Сатаны в декорациях Калининграда. Это и приключения, и триллер, и арт-детектив в духе «Кода да Винчи». А по сути – книга о тщете реваншизма.

Обложка книги / «РИПОЛ КЛАССИК»

Словом, нет ничего удивительного в том, что Иванов стал самым экранизируемым российским писателем (почти все его книги превратились в фильмы и сериалы). Классическая драматургия, внешне эффектная форма, актуальная проблематика – все слагаемые успешного кино. Из «Бронепароходов», вне всякого сомнения, тоже может получиться хитовый сериал. Потрясающие метаморфозы – злодеи совершают бескорыстные поступки, хорошие люди сознательно или по глупости творят зло. Любовь. Предательство. Интриги. Децимации Льва Троцкого – практика показательной казни каждого десятого, позаимствованная у древних римлян. «Баржи смерти» – плавучие тюрьмы. Конструкции инженера Шухова, революционные теории геолога Губкина. И, конечно, битвы и гонки бронепароходов.

Все воюют против всех: красные против белых, нефтепромышленники Нобели против Shell, паровые машины против двигателей внутреннего сгорания. Однако, если несколько обобщить, все эти конфликты легко сплавить в один – агенты прогресса противостоят агентам хаоса. Именно на примере речфлота их борьба особенно очевидна: после революции и национализации пароходы и теплоходы, эти чудеса инженерной мысли, в лучшем случае ржавеют в затонах. В худшем – калечат и топят себе подобных.

Про Гражданскую войну написано и снято уже немало, но такого подхода, кажется, еще не было. Иванов начинал как фантаст, и «Бронепароходы», хотя исторически достоверны, вызывают ассоциации скорее с фантастикой в диапазоне от Жюля Верна до «Водного мира» Кевина Костнера. Корабли, громоздкие и устаревшие по современным меркам, описаны с восхищением – так о звездолетах, наверное, уже не пишут. По Волге, Каме и Оке рассыпаны перевалочные пункты нефтяной империи братьев Нобель, в каждом – огромный топливный бак, а также сад, школа, клуб, лазарет и железная дорога. «Освещенные электричеством игрушечные нобелевские городки казались поселениями из будущего», – дивится Иванов и поневоле заражает читателя. Так в середине прошлого века писали про форпосты колонизации Марса.

Тематика диктует стиль. Тот, кто любит «Сердце пармы» или «Географ глобус пропил», быть может, своего любимого автора и не узнает. Под стать веку ритм повествования – стремительный. Названия частей – одни глаголы: «Спасти», «Вернуть», «Воздать». Что и понятно: в эпоху перемен раздумывать некогда, надо действовать. И хотя цена и итоги Гражданской войны нам всем известны со школы, финал у романа вполне оптимистичен: даже проиграв тактически, вдолгую прогресс все равно победит. Протечет сквозь проклятый богом восемнадцатый год.