Пакистан не успокоится

Пакистан, ядерная держава с пятым по численности населением в мире (238,3 млн человек), оказался на грани гражданской войны из-за одного человека – экс-премьера Имрана Хана. Точнее, из-за постоянных попыток отстранить его от политических процессов в стране. 9 мая Хан был арестован полицией при выходе из здания Верховного суда – политика обвиняют в коррупции и терроризме. Задержание проводилось намеренно жестко: Хана, которому 70 лет, били по голове и пинали ногами.

Протестуя против этого ареста, на улицы пакистанских городов вышли миллионы людей. Резиденцию действующего премьер-министра Шехбаза Шарифа забросали «коктейлями Молотова». Демонстранты строили баррикады, поджигали автомобили и офисные здания. В Лахоре была разграблена резиденция командира армейского корпуса: телевидение показало кадры, на которых протестующие тащат из разгромленного здания павлинов. Десятки людей погибли, полторы тысячи арестованы, ранено 145 полицейских. Погасить бунт смогли только воинские части с бронетехникой и решение Верховного суда: 11 мая экс-премьера выпустили из-под стражи под залог.

Протестующие с особым ожесточением атаковали объекты, принадлежащие армии. Именно военные в 2018 г. помогли Хану прийти к власти, но быстро в нем разочаровались. Его сторонники уверены, что армия играет главную роль в событиях вокруг их лидера, и на это есть основания. Армия здесь стоит на верхушке властной пирамиды и контролирует огромную часть экономики. В Пакистане шутят: все страны имеют свою армию «и только у нас армия имеет свою страну». Главное должностное лицо страны, по сути, не президент или премьер-министр, а начальник штаба армии. Формально его назначает гражданская власть, а фактически – генералы в результате кулуарных договоренностей. С ноября 2022 г. эту должность занимает генерал Сайед Асим Мунир.

Под сенью армии политику Пакистана традиционно определяли две основные силы: Мусульманская лига (МЛ) и Народная партия (НП). Первая, «исламо-либеральная», опирается на пенджабцев (это 76,3 млн жителей Пакистана). Ею управляет несколько кланов, важнейший из которых – клан нынешнего премьера Шарифа. «Исламо-социалистическая» НП – партия синдхов (это 53,4 млн пакистанцев) и контролируется кланом Бхутто. А Хан – пуштун, представитель народа, который долгое время был исключен из пакистанской элиты, хотя в стране живет 43,4 млн пуштунов.

Хан – антисистемный политик, какими когда-то были итальянец Сильвио Берлускони и турок Реджеп Тайип Эрдоган. За такими политиками, как правило, идут люди, уставшие от традиционной политической элиты. Хан, добившийся популярности как выдающийся спортсмен и бизнесмен, еще в 1996 г. создал Движение за справедливость (ДС), которое опирается на пуштунов, но смогло привлечь на свою сторону пенджабскую и синдхскую молодежь. Одновременно появилась еще одна партия «исключенных» – Объединенное национальное движение (ОНП), созданная мухаджирами (потомками беженцев из Индии). ДС Хана использовало исламистскую и антиимпериалистическую риторику, делая упор на борьбу с коррупцией, в то время как ОНП стала единственной в Пакистане открыто прозападной партией. В 2018 г. эти две новые силы взломали политическую структуру Пакистана и привели Хана в премьерское кресло. Разумеется, при поддержке армии, которая вела свою игру.

Но спустя четыре года традиционные элиты свергли Хана. Бюрократия сочла его импульсивным непрофессионалом, принимающим решения по эгоистическим и нарциссическим мотивам. Исламские круги разглядели позерство в его исламизме. Бизнес поддержал отстранение Хана из-за его ошибок в экономике и финансах. ОНП – из-за его антизападных выпадов и пренебрежения к нуждам мухаджиров. Наконец, армии не понравилось, что ее ставленник попытался вмешаться в назначения генералов.

Но для пуштунов, городской бедноты и безработной молодежи ошибки Хана значения не имеют: для них он герой и мученик. Поэтому элиты, при всей ненависти к Хану, не могут от него избавиться. Народ Пакистана – молодой и пассионарный, он способен выйти на баррикады ради своих идей и вождей. Таким образом, ситуация в стране – это бомба, фитиль которой продолжает гореть.

Внешние силы здесь не настолько влиятельны, чтобы разрешить кризис в пользу той или другой стороны. Да, США пытаются воздействовать на Пакистан через армию и МЛ, а китайцы – через ДС и НП. Но нельзя забывать, что Китай построил в Пакистане ряд военных заводов, включая авиационный и танковый. А Усама бен Ладен скрывался от американцев не просто в Пакистане, но в доме, расположенном в двух шагах от военной академии. Говорить о «зависимости» пакистанской армии от Вашингтона несерьезно.

Правительство Шарифа согласилось покупать российскую нефть, причем за юани – это явный вызов Америке. Неделю назад Пекин и Исламабад договорились с талибами (группировка «Талибан» признана террористической и запрещена в России) о включении Афганистана в Китайско-Пакистанский экономический коридор, проекты которого оцениваются в $60 млрд. Все ведущие пакистанские силы – в первую очередь националисты и исламисты, старающиеся использовать американских и китайских «кафиров» в своих интересах.

Между тем валютные резервы Пакистана исчерпаны. В апреле инфляция достигла рекордных 36,4%, а экспорт снизился на 26,68%. МВФ отказывается что-либо предпринимать в связи с этим, ссылаясь на нестабильность ситуации в Пакистане и «дефицит доверия». Крайние исламисты усиливают террористическую активность: в текущем году в стране совершено уже 436 терактов. Пуштунский Вазиристан почти 20 лет не подчиняется Исламабаду.

Все это не упрощает разрешение политического кризиса в стране. Элиты не могут пойти на уступки Хану и его ДС – слишком много сил потрачено и крови пролито ради того, чтобы выдавить его из политики. Хан не сделает шаги навстречу элитам по тем же причинам, да и вообще он не склонен к компромиссам. Не позднее 14 октября в Пакистане пройдут выборы в Национальную ассамблею, нижнюю палату парламента. У Хана есть шанс победить. Но у его противников остается возможность посадить его в тюрьму – с риском последующих волнений и даже гражданской войны. Впрочем, в политической колоде Пакистана есть джокер – армия, которая неоднократно совершала перевороты в ситуации, когда гражданские политики не могли справиться с обстановкой.