И все же они прошли

На местных выборах в Испании в минувшее воскресенье консервативная Народная партия (НП) одолела Испанскую социалистическую рабочую партию (ИСРП). Социалисты потерпели поражение в большинстве провинций, включая традиционно поддерживавшие их Валенсию, Кантабрию и Арагон. Правые не только удержали Мадрид, но и победили в Вальядолиде, Толедо, Сеговии и даже Севилье, которой левые управляли 33 года. А в тех провинциях и муниципалитетах, где преимущество НП невелико, она готовится вступить в альянс с партией Vox, занимающей еще более правые позиции.

После этого провала раздосадованный премьер-социалист, глава ИСРП Педро Санчес распустил парламент страны. Досрочные выборы назначены на 23 июля, и выиграть их ИСРП будет трудно. Партия встала в позу обиженной, что избирателями не приветствуется.

Хотя выборы были местными, на них звучали лозунги общенационального значения. Социалисты обещали расширение демократии и социальных программ, но верили им мало. Уровень безработицы превышает 13% (а среди молодежи – 29%), цены в стране продолжают расти. А правые призывали к сохранению монархии, отмене автономий, прекращению иммиграции из мусульманских стран, запрету однополых браков и отмене преференций для ЛГБТ-деятелей. Так, без экивоков, вели кампанию прежде всего кандидаты от Vox. Но эту партию избиратели воспринимают именно как крыло НП, которое не боится говорить правду.

Безусловно, решающую роль в поправении избирателей сыграли насущные проблемы. Опасения, что Каталония объявит независимость, связаны не с абстрактной национальной гордостью: уход богатой автономии обрушит экономику всей страны и создаст напряжение вокруг прав некаталонцев, которые составляют 65% населения этого региона. Засилье выходцев из арабских стран приводит к тому, что мигранты отбирают у испанцев рабочие места. Представители ЛГБТ-сообщества выбивают для себя привилегии, вытесняя «натуралов» из общественных и экономических структур. А монархия для правых – это гарантия единства и стабильности в стране.

В этом испанские правые не отличаются от французских, германских или шведских, тоже окрепших в последние годы. Но у испанцев есть и особенности, лежащие в отношении к истории страны. Гражданская война 1936–1939 гг. закончилась победой консерваторов-франкистов, жестоко подавивших «красных» республиканцев и правивших страной до конца 1970-х. Однако испанская история ХХ в. слишком сложна, чтобы делить ее участников на «хороших» и «плохих». Франкистская элита понимала, что будущую Испанию должны строить все испанцы. В 1977 г. франкисты заключили с лидерами оппозиционных партий, включая бывших военных противников – социалистов и коммунистов, – пакт Монклоа, легализовавший оппозицию и превративший Испанию в демократическую конституционную монархию. Основой пакта был взаимный отказ от преследования виновных в преступлениях, терроре и репрессиях как со стороны республиканцев, так и со стороны франкистов. Практически это единственный в европейской истории пример того, как гражданская война, сначала «горячая», а потом «холодная», закончилась миром.

Историческая память испанцев очень устойчива. В армиях воюющих сторон служили сотни тысяч человек, потомки которых чтят своих героев. А они очень разные. Для республиканцев герои – это участники обороны Мадрида, Бильбао и Малаги. Для правых – защитники толедского Алькасара, Овьедо и Сарагосы. Для левых мученики – это расстрелянные на арене для боя быков в Бадахосе, убитые при бомбардировке Герники и казненные в мадридской тюрьме Карабанчель. Для правых – это распятые барселонские священники, сожженные заживо судьи и погибшие заложники, жены и дети офицеров Алькасара. Подписавшие пакт Монклоа политики понимали, что стоит только начать выяснять, кто был прав, а кто виноват, – и испанцы вновь начнут стрелять друг в друга. Решили оставить все позади.

Но социалисты, с конца ХХ в. ставшие в Испании доминирующей политической силой, захотели оставить позади сам пакт Монклоа. В 2007 г. правительством ИСРП франкизм официально был признан разновидностью фашизма, и начался постепенный демонтаж политической конструкции, созданной мирным пактом. Долину павших, огромный мемориальный комплекс под Мадридом, где по приказу Франко захоронили десятки тысяч убитых на войне, без различия на республиканцев и франкистов, социалисты попытались превратить в мемориал жертвам франкизма. Трансформация не случилась из-за противодействия правых, но могилы самого Франсиско Франко и лидера фалангистов Примо де Риверы, расстрелянного республиканцами, все же были перенесены из Долины павших в другие места.

Толедский Алькасар, место ежегодных мероприятий в честь его защитников-франкистов, был на долгие годы закрыт «в связи с реставрацией». Скандально известный судья Бальтазар Гарсон в 2008 г. самовольно объявил репрессии, совершенные режимом Франко, преступлениями против человечности. А вершиной этой кампании стал принятый осенью прошлого года по инициативе социалистов и при прямой поддержке Санчеса закон «О демократической памяти». «Забвение – это не вариант для демократического государства» – так было написано в преамбуле документа. Закон признает нелегитимными режим Франко в целом и работу франкистских судов в частности. Жертвы франкизма получают право на возмещение ущерба. Кроме того, будет активизирована работа по поиску пропавших без вести жертв гражданской войны и диктатуры, таких в стране не менее 114 000 человек. За публичную демонстрацию франкистской эмблематики, распевание франкистских песен и скандирование франкистских лозунгов теперь можно подвергнуться аресту.

Потомки франкистских солдат и офицеров – это примерно половина Испании – не хотят превратиться в париев. Их интересы и отражают НП и Vox. Это вовсе не значит, что правые хотят восстановить диктатуру Франко, это вполне современные демократические партии. Но они против отнесения франкизма к фашизму – в конце концов, франкизм никого не преследовал по национальному, расовому и языковому признаку и не вел агрессивную политику. С 1956 г. Испания начала принимать беженцев-республиканцев, в том числе и из СССР. Франкистская диктатура была консервативно-католической, и она постепенно эволюционировала в сторону демократии европейского типа. Это позволило Франко организовать «испанское экономическое чудо» 1960–1970 гг., в результате которого рухнули последние ограничения политических и экономических свобод и Испания стала той страной, которую мы знаем.

Эхо гражданской войны нет-нет да и начинает беспокоить испанцев. «No pasaran» («Они не пройдут»), – заявила в 1936 г. пламенная республиканка Долорес Ибаррури. «Hemos pasado» («Мы прошли»), – ответил ей Франко три года спустя, после взятия Мадрида. Так испанцы и ходят уже больше 80 лет, когда слишком рьяные политики начинают тревожить историческую память страны и бередить не до конца зажившие раны.