Главная икона СССР

Икона «Троица» Андрея Рублева (начало XV в.), без малого век составлявшая славу Третьяковской галереи, передана Русской православной церкви (РПЦ) на долгосрочное ответственное хранение. «Глубоко символично, что восстановление исторической справедливости происходит в судьбоносный период государственного бытия России», – подчеркнул патриарх Кирилл в благодарственном письме президенту Владимиру Путину.

Примечателен сам факт того, что восстановление справедливости началось с работы Рублева. Ведь главная икона православия вовсе не «Троица», а Владимирская икона Божией матери (начало XII в.). По преданию, именно она в 1155 г. сподвигла князя Андрея Боголюбского перебраться из Вышгорода под Киевом в юный тогда городок Владимир. Это стало началом возвышения Северо-Восточной Руси – т. е. формирования нынешней России. Именно Владимирскую Богоматерь православные благодарят за чудесное избавление Москвы от нашествия Тамерлана в 1395 г., а также от полчищ ордынского хана Ахмата (1480 г.) и крымского хана Махмет-Гирея (1521 г.). Сретенка – это то самое место, где в 1395-м произошла встреча (сретение) москвичей с чудотворной иконой, прибывшей из Владимира.

На этой доске 104 × 69 см, как на фундаменте, построено государство, в котором мы живем. И она все так же в Третьяковке, хранится там с 1930 г.

И Донская икона (конец XIV в.), исцеляющая от ран и болезней, тоже здесь, в 59-м зале галереи.

А рублевская «Троица» – часть местного ряда иконостаса собора Троице-Сергиевой лавры – не считалась чудотворной. Да и, честно сказать, к концу XIX в. той «Троицы», которую мы видим сейчас, просто не было. Икона старела и темнела под слоем олифы, так что за века использования ее «поновляли» не менее четырех раз – писали новую картину поверх износившейся. В середине XIX в. «поновление» произвели и вовсе в палехском стиле. Все это живописное нагромождение надежно прикрывал серебряный оклад, из-под которого выглядывали только лики ангелов.

Почему же именно о возвращении «Троицы» были «многочисленные просьбы православных верующих» к властям РФ (цитата по сайту РПЦ)?

Все дело, очевидно, в том чуде обретения иконы, которое произвел Игорь Эммануилович Грабарь – искусствовед, просветитель, будущий советский академик и лауреат Сталинской премии. В 1918 г. реставраторы под руководством Грабаря впервые за долгие века пробились к рублевскому слою на «Троице» – и просто ахнули. Не суровое, темное, привычное православное искусство, а – внезапно – русский Джотто. В глухом XV веке Рублев вынырнул этаким флорентийцем прямо посреди нашей застывшей византийской торжественности – играл красками, пробовал новое и всматривался в человека.

Советскому государству зачем-то требовалось доказать окружающему миру, что у него тоже было великое старое искусство, был свой Ренессанс, – и Рублев отлично подходил для этой задачи. Поэтому в насквозь атеистическом СССР Андрей Тарковский мог снять фильм про иконописца, монаха и преподобного святого. Ну а «Троица» была самым изучаемым – и, что уж там, самым знаменитым живописным произведением советского государства.

«Троицу» знают все. Кажется, и в самом деле нет лучше кандидата на роль символа, который мог бы объединить весь российский народ (а не только православное сообщество) перед лицом того, что сейчас называют «турбулентностью». Князь Дмитрий Пожарский в 1612 г. освобождал Москву от поляков под стягом, на котором помещались архангел Михаил и библейский военачальник Иисус Навин. Теперь, видно, столь же ответственный момент – и значит, пришел черед Троицы постоять за Русь.

Но в то же время РПЦ взяла на себя огромную ответственность перед всем российским народом (а не только православным сообществом). Ведь «Троица» – вообще единственная выжившая картина главного русского гения живописи. Целые поколения советских исследователей сделали себе карьеру, прозревая Рублева почти в любой старой иконе. Потом пришли новые поколения искусствоведов, им тоже нужно было делать карьеру. И они, вооружившись новейшими технологическими методами, развенчали вообще всего найденного «Рублева».

Праздничный чин иконостаса Благовещенского собора Кремля, Васильевский чин (иконы из которого частью в Русском музее, частью в Третьяковке), Звенигородский чин – все они пали жертвой скептического перепрочтения источников. Теперь это не Рублев, а какие-то другие мастера, имен которых история не сохранила. Подтвержденное наследие инока Андрея – только «Троица», фреска «Страшный суд» 1408 г. в Успенском соборе Владимира и, может быть, абсолютно совпадающие с этими работами по стилю и технике шесть миниатюр из рукописного «Евангелия Хитрово» (1390-е гг.), жемчужины Российской государственной библиотеки.

И как же охраняется фреска Рублева в кафедральном соборе Владимирской епархии, для примера? Если коротко – никак. На входе в храм нет даже тамбура, который бы отделял драгоценную живопись от токсичной городской атмосферы. Огромная дверь собора хлопает поминутно, черпая кубометры влажного и пропитанного грязью воздуха – главная автомагистраль Владимира тут метрах в ста. А еще здесь проходят богослужения и горят свечи. А когда нет коронавируса – сюда привозят тысячи китайских туристов, и они дышат, дышат на нашу фреску!

«Троица» меж тем – как больной в терминальном состоянии, вокруг нее все время хлопочет бригада врачей-реставраторов. Кто-то восхищен особой «прозрачностью» рублевских красок – но ведь это оттого, что оригинальный живописный слой истончился до крайности. Его веками трогали, целовали, протирали, записывали, расчищали. Осталась, в общем, невесомая красочная пыль и чешуйки, которые каким-то чудом держатся друг за друга и рассохшиеся доски основы.

«Ей могло бы помочь горизонтальное положение и покой. Все остальное – это большие риски», – говорила заведующая реставрационной мастерской Музея им. Андрея Рублева Ольга Труфанова в интервью «Ведомостям». «Хранение иконы будет осуществляться в специальной капсуле, предусматривающей поддержание температурно-влажностного режима», – обещает Минкульт. Но патриарх в обращении к президенту пишет: «Она займет свое историческое место в иконостасе Троицкого собора». А климатическую капсулу в иконостас не втиснешь.

«После того как «Троица» перестанет жить в музее и поддерживаться силами музейных специалистов, она умрет в физическом смысле этого слова», – утверждает искусствовед Софья Багдасарова. Это, конечно, панические настроения, но факт есть факт – впереди неизвестность.

«Есть Троица Рублева – следовательно, есть Бог», – писал о. Павел Флоренский в 1922 г.

А если «Троицы» не будет?