Точка сборки нового мира

Стратегический треугольник Россия – Индия – Китай – конструкция на первый взгляд удивительная. Вроде бы формально он существует, проходят даже встречи министров иностранных дел в этом формате, но фактически никаких совместных проектов, от регионально-политических до инфраструктурных или гуманитарных, в его рамках не реализуется. Задуманный еще в 1998 г. тогдашним премьер-министром России Евгением Примаковым треугольник получился не равносторонним, но равнобедренным. Если отношения России с каждым из двух других участников на протяжении всего постсоветского периода остаются традиционно крепкими и вполне описываются формулой реального стратегического партнерства (особо привилегированного в случае с Индией), то отношения Нью-Дели и Пекина оставляют желать лучшего. Причина этого сколь очевидна, столь и парадоксальна: две древнейшие мировые цивилизации, в течение долгого времени живущие по соседству через стену Гималаев, сейчас соперничают за место регионального лидера.

Соперничество это носит довольно специфический характер.

С одной стороны, с середины прошлого века Индия и Китай не могут поделить приграничные территории Аруначал-Прадеш и Ладакх. Нью-Дели подозревает Пекин в стремлении явочным порядком занять новые территории вдоль линии фактического контроля, которая уже семь десятилетий заменяет сторонам границу. Индию также нервирует инициатива «Нить жемчуга», согласно которой Китай охватит индийские берега цепью морских баз двойного назначения (в КНР их называют пунктами инфраструктурной поддержки своего флота в иностранных портах). Индийские политики уверены, что цель Китая – затормозить развитие их страны и помешать ей достичь статуса великой державы. Не случайно местные эксперты упрекают китайцев в том, что те выступают за многополярный мир, но при этом пытаются создать однополярную Азию во главе с КНР. В Пекине, впрочем, индийское негодование просто игнорируют, либо полагая, что все само как-нибудь рассосется, либо просто не придавая ему значения.

С другой стороны, все эти политические недоразумения и обиды очень слабо влияют на торговое и культурное сотрудничество двух стран. Китайские паломники, как и прежде, ездят к буддистским святыням в Индию, в Китае популярна йога, в Индии – рестораны китайской кухни. В прошлом финансовом году только официальный товарооборот между Индией и Китаем достиг рекордных $136 млрд; с учетом объема теневой экономики региона реальный товарооборот, скорее всего, еще больше. Индия продает Китаю меньше, чем покупает у него, и неудивительно: индийское экономическое чудо в значительной степени держится на потоке техники и электроники из КНР. Недавние инициативы индийского руководства по импортозамещению китайских товаров дали некоторый эффект, но до полной технологической независимости от северного соседа, поставляющего самый широкий спектр товаров – от смартфонов до солнечных панелей, – Индии еще далеко.

Налицо, таким образом, удивительная ситуация: в то время как на политическом поле и в сфере безопасности Индия и Китай соперничают, причем иногда до крови, экономически и культурно они взаимодействуют на зависть прочим. Причина кроется, как представляется, в самом характере современной международной системы. Она возникла в конце XIX в., утвердилась окончательно полстолетия спустя и изначально отличалась определенной двойственностью: с одной стороны, все государства в ее рамках считаются равными, с другой – очевидно, что есть группа стран, которым позволено больше, чем прочим. И индийские, и китайские политические элиты полагают, что их страна по праву должна в эту группу входить, но если Китаю этого в свое время добиться удалось, то Индии – нет. Неформальный статус «самой большой демократии мира» в глазах индийских политиков весит явно меньше, чем формальное место постоянного члена Совбеза ООН.

И индийские, и китайские политики пытаются играть по правилам даже тогда, когда западные страны, эти правила некогда установившие, давно их не соблюдают. Среди этих правил – защита своего суверенитета и территориальной целостности и воспрещение другим странам вмешиваться во внутренние дела. При этом экономика и культура живут по своим правилам, которым строгие государственные границы только мешают. В результате получается, что, в то время как индийские политики и эксперты критикуют Китай за реализацию проектов в регионе Индийского океана, индийские бизнесмены сотрудничают с китайскими коллегами либо напрямую, либо косвенно, встраиваясь в созданную ими экосистему.

Будущее любых форматов, в которых одновременно участвуют Индия и Китай, станет зависеть от специфики этих форматов. Причем чем больше будет политических вопросов и чем меньше чисто экономических, тем больше будет проблем. России, декларирующей намерение в своем дальнейшем развитии опереться на Азиатско-Тихоокеанский регион, следует учитывать этот фактор. Изменить ситуацию может лишь полная перераздача политической колоды, когда США почему-либо утратят интерес к Индии как к противовесу Китаю, либо полная трансформация всей системы правил, по которым идет игра. Процесс этот уже начался, но идти он будет не одно поколение.