«Крецул»: 1 + 1

Молдова второй половины 1990-х гг. Виталий (Сергей Волков – «Аврора») нигде не работает, без особого успеха занимается дзюдо и с преданным обожанием смотрит на своего друга Олега (Никита Волков – «Цыпленок жареный», «Трудные подростки»), чья спортивная карьера развивается куда более удачно. Олег только что вернулся с чемпионата Европы с медалью, и, как говорит его тренер (Ион Мокану – «Заяц над бездной»), подняв бокал на шумной Олеговой свадьбе, это, несомненно, лишь начало большого пути. Но сразу после свадьбы Олег попадает в автоаварию, его жена гибнет, а сам он теряет зрение. Чтобы поддержать в друге волю к жизни, Виталий начинает готовить его к участию в паралимпийских состязаниях.

В основе фильма лежит реальная история. Олег Крецул – чемпион Паралимпийских игр 2008 г., многократный призер чемпионатов мира и Европы. Виталий Глигор – его товарищ, тренер и соавтор сценария фильма, написанного вместе с режиссером-дебютантом Александрой Лихачевой. Коммерческий кинематограф обожает такие сюжеты, и при иных обстоятельствах мы, вероятно, получили бы бравурный байопик – с изнурительными тренировками, вдохновляющими речами и катарсической финальной сценой победы на каких-нибудь очень важных соревнованиях.

Выпускница мастерской Алексея Учителя, Лихачева в своем тихом, начисто лишенном героического пафоса кино отказывается от клише спортивного байопика, предпочитая иные источники вдохновения. Подходом к материалу ее работа напоминает поэтику Беннетта Миллера, который в «Охотнике на лис» и особенно в «Человеке, который изменил все» радикально деконструировал жанр спортивной драмы. Манерой рассказа – реализм «новой румынской волны», откуда в «Крецула» пришел и оператор Мариус Пандуру, снимавший «12:08 к востоку от Бухареста» и «Полицейский, имя прилагательное».

Вопреки названию это кино не столько о чемпионе Олеге Крецуле и его жизни, сколько о невыносимо тесной связи, которая возникает между героями. Олег и Виталий, к взаимному неудовольствию, постепенно превращаются в подобие единого организма, с чем связан основной, хоть и молчаливый драматургический конфликт фильма. И если незрячему Олегу остается лишь покорно принимать такое положение вещей – без помощи друга он даже из комнаты выйти не может, – то у Виталия ситуация иная. Его путь – путь полного самоотречения: он отказывается от планов уехать в Германию, покидает родной дом и добровольно редуцирует себя до состояния безликого оруженосца при своем не слишком щедром на проявления благодарности господине-товарище.

Что движет им в его подвиге – дружеская преданность, чувство долга? Или – почему бы нет – надежда въехать на крепких плечах Олега в мир большого спорта? Вряд ли он сам знает ответ на этот вопрос, но режиссер, насколько это возможно, желает разобраться: именно Виталий находится в центре повествования и именно с его точки зрения показаны события.

Не выпускающая героев из виду камера ведет себя как живой человек: ходит за ними, смотря им в затылки, сидит с ними за обеденным столом, в упор разглядывая их лица. Зайдя с Виталием домой, не идет вслед за ним на кухню, а топчется в прихожей, словно чересчур скромный визитер. Или, когда герои приходят к матери погибшей жены Олега, вовсе остается за дверью подпирать стенку в подъезде, понимая, что убитым горем людям не до нее сейчас. Все это создает настолько мощный эффект непосредственного присутствия, что невольно начинаешь ощущать себя непрошеным свидетелем чужой истории.

«Расскажи, что ты видишь, ну правда», – просит Олег, когда они с Виталием вечером идут по одной из центральных улиц Вильнюса. Виталий не рассказывает. Не рассказывает этого зрителю и режиссер: уличный фон дан в намеренном расфокусе, чтобы ничто не отвлекало внимания от лиц главных героев. Жизненные обстоятельства, тренировки, окружение, даже этапы спортивной биографии Олега – все это остается преимущественно за рамками кадра и повествования. Точнее, чем дальше, тем сильнее вытесняется в область намеренно размытого сюжетного фона, пока в фокусе окончательно не останутся лишь двое и тот маленький космос, что сформировался между этими намертво связанными людьми.

Снимая через дверные проемы и в маленьких замкнутых пространствах, оператор Пандуру делает осязаемой тесноту, в которую, как в тюремную камеру, помещены оба героя, запредельно близко друг к другу проживающие свои жизни. Порознь они показаны лишь однажды – в демонстративно открывающей картину сцене-флешфорварде: сидят такие, будто поссорились, на разных скамейках и каждый сам по себе. Но позднее, когда фильм вернется к этому эпизоду и покажет его предысторию, станет очевидным, что свобода героев друг от друга была лишь игрой – временной передышкой, которую позволили себе обе половинки уже безнадежно единого организма.

Но самый невероятный финт ожидает нас в конце, где Лихачева демонстрирует документальные кадры с настоящими Олегом Крецулом и Виталием Глигором и сопровождает это дело титрами, перечисляющими их спортивные достижения. Оказывается, все это время фильм и впрямь был жизнеутверждающим байопиком. Просто режиссер шла к своей цели неожиданным маршрутом: погружая зрителя не в героические будни незрячего спортсмена, а в тесноту, которая здесь из дискомфортного ощущения постепенно превращается в способ выживания двух людей во всегда холодном и слишком огромном мире. И когда – уже на финальных титрах – это становится понятно, делается возможным и обязательный для жанра катарсис.