Островок устойчивости

Сегодня можно наблюдать, как действия западных компаний начинают расходиться с провозглашенными тем же коллективным Западом целями устойчивого развития. Множится количество скандалов с обвинениями в «гринвошинге» – экологичном позиционировании компании или товара/услуги без достаточных для этого оснований (в числе фигурантов был даже Deutsche Bank). Крупнейшие инвестиционные компании – в частности BlackRock – в разы сократили объемы вложений в зеленые облигации. При этом ESG-фонды, вся деятельность которых должна быть посвящена целям устойчивого развития, наращивают инвестиции в производство оружия – в основном в странах НАТО. К ноябрю прошлого года ESG-фонды держали около $5 трлн в акциях оборонных компаний, выяснил Bloomberg. «Нет ничего неэтичного в защите нашей свободы», – заявил генсек альянса Йенс Столтенберг в ответ на критику этого подхода.

Не все западные инвесторы разделяют такую позицию. Трудно утверждать, что инвестиции в оборону соответствуют 16-й цели ООН в области устойчивого развития («Содействие построению миролюбивого и открытого общества»), заявлял директор по инвестиционной стратегии SDG Impact Japan Саджа Беслик. Но в целом – тенденция налицо. Возможность быстро заработать прибыль оказалось более привлекательной, чем следование курсу устойчивого развития.

В то же время в России ESG-повестка действительно прижилась: многие компании утверждают стратегии в области устойчивого развития, проводят внутреннюю ESG-трансформацию, выпускают тематическую отчетность. На первый взгляд это может показаться парадоксальным, но в нашей стране, исторически имевшей более высокую долю сельского хозяйства в ВВП и менее высокий уровень урбанизации по сравнению со странами Запада, забота о природе и необходимость гармонии с окружающей средой были очевидными ценностями. Картину дополнило наследие Советского Союза, где социальная ответственность и принцип равенства выступали ключевыми факторами развития, задавая тон для всех структур общества. Поэтому можно с уверенностью сказать, что социальная повестка для России не дань моде и карго-культ, а то, что практиковали и развивали в нашей стране еще до появления аббревиатуры ESG (англ. Environmental, Social, and Corporate Governance – «экологическое, социальное и корпоративное управление»).

Курс на ESG открывает значительные перспективы. Вполне возможно, что в изменившихся макроэкономических условиях именно устойчивое развитие станет визитной карточкой России и конкурентным преимуществом на новых направлениях – например, в Азии. Хотя зеленая повестка и ассоциируется в значительной мере с западными странами, основным ее драйвером сейчас становится Восток. Наиболее яркий пример – Китай, который уже является крупнейшим эмитентом зеленых облигаций, имеет высокую концентрацию компетенций по устойчивым технологиям и запустил ЕТS-биржу в секторе энергетики. Активная деятельность восточных стран в сфере ESG говорит и о том, что рано или поздно у них может появиться и углеродное регулирование, которое будет «наказывать» налогом российских экспортеров, выбрасывающих больше парниковых газов, чем положено. Переход на принципы устойчивого развития для российских производителей означает сокращение будущих регуляторных рисков на азиатском направлении, а также усиление конкурентных позиций за счет правильного позиционирования.

Тем более что инструменты и регуляторные условия для ESG-трансформации в России уже созданы и работают. В 2021 г. правительство утвердило национальный стандарт – таксономию (систематизированный перечень направлений и критериев) зеленых проектов и требования к верификации инструментов устойчивого финансирования. Центральный Банк регулярно выпускает рекомендации по раскрытию нефинансовой отчетности и методологии присвоения ESG–рейтингов, проводит работу по оценке влияния климатических рисков. Благодаря этому на сегодняшний день рынок зеленых инструментов финансирования в России, выпущенных по национальной методологии, достиг порядка 460 млрд руб.

В декабре 2023 г. правительством утверждена таксономия социальных проектов, вынесенная на рассмотрение Минэкономразвития. Она впервые определила критерии проектов, позволяющих решить наиболее острые социальные проблемы российского общества. В нее вошли такие важные для страны направления, как здравоохранение, образование, занятость, инфраструктура, предпринимательство, спорт, искусство, культура, туризм.

Если раньше для выпуска социальных облигаций в России использовался международный стандарт ICMA, то теперь его заменит национальный документ – настолько адаптированный под российские реалии, насколько это в принципе возможно. Очевидно, что социальная повестка в отличие от зеленой может принципиально отличаться в зависимости от страны: так, большинство социальных проблем государств Африки скорее всего неактуальны для Европы или Азии и наоборот. Россия станет первой страной в мире, где будет действовать социальная таксономия с настолько высокой степенью детализации и локализации.

Благодаря этому российский бизнес сможет четко понимать, какой проект власти считают социальным и какие именно инвестиции готовы поощрять. Говоря о поощрении, нельзя не упомянуть, что Центральный Банк рассматривает возможность распространения своих мер стимулирующего банковского регулирования, которые сейчас работают для проектов технологического суверенитета и проектов структурной адаптации экономики, на зеленое и социальное финансирование. Это означает, что банкам будет выгоднее кредитовать эти проекты: против таких кредитов им нужно будет держать меньше капитала. Таким образом, появление еще одного детализированного национального документа для социальных облигаций и кредитов – важный шаг к построению системы стимулирования банковских инвестиций в проекты устойчивого развития. По разным оценкам, в 2024 г. в России будет дополнительно выпущено ESG-облигаций на общую сумму до 220 млрд руб.

Кроме того, национальная социальная таксономия позволит компаниям выпускать не только зеленые, адаптационные или социальные инструменты финансирования по отдельности, но и так называемые смешанные инструменты, одновременно направленные на финансирование как зеленых, так и социальных проектов.

Впрочем, судя по публикуемой нефинансовой отчетности, компании уже сейчас активно инвестируют в такие важные социальные сферы, как здравоохранение, медицина, инфраструктура, продовольственная безопасность. Например, Альфа-банк реализует проекты в сфере телемедицины, а также дистанционного наблюдения больных диабетом, а розничная сеть «Магнит» развивает инклюзивную среду для людей с ограниченными возможностями и фудшеринг.

Подобных примеров очень много, и это дает основания считать, что корпоративная социальная ответственность стала важной составляющей ведения бизнеса в России. Компании осознанно встали на путь решения проблем, препятствующих устойчивому развитию, и, надо думать, не свернут с этого пути ни под влиянием внешних ограничений, ни в случае, если ESG окончательно выйдет из моды на Западе. Все понимают: ESG-трансформация – это выгодная инвестиция в достойное будущее.