Долгожданные инвестиции

С тех пор как в 2012 г. были разработаны первые майские указы президента, одной из ключевых целей экономической политики стало стимулирование роста инвестиций: предполагалось, что со временем драйвером экономического роста станут не экспорт энергоресурсов или потребление, а инвестиции в основной капитал.

Рост за счет инвестиций считается более желанным для нашей экономики, поскольку он может увеличить ее производственный потенциал. Чем больше компании инвестируют в расширение и технологическую модернизацию производственных мощностей, чем более развита в стране инфраструктура – тем больше товаров и услуг сможет производить экономика. Если этот цикл становится самоподдерживающимся, то увеличивается и долгосрочный экономический рост.

За примерами далеко ходить не нужно – достаточно обратиться к опыту дружественного Китая. С конца 80-х гг. китайская экономика росла очень высокими темпами – около 9% в год. Во многом такой высокий рост стал следствием увеличения инвестиций в инфраструктуру (жилье, дороги, аэропорты и т. д.) и производственные мощности (превращение КНР в «мировую фабрику»). Доля инвестиций в ВВП в этот период превышала 40% против 25% в среднем по миру.

В России инвестиционная активность была высокой в 2000–2008 гг., когда инвестиции в основной капитал росли на 13% год к году (на 5 п. п. быстрее роста потребления). Но затем вплоть до 2021 г. мы столкнулись с затяжным периодом околонулевого роста инвестиций: сказались кризисы 2008–2009 гг. и 2014–2015 гг., санкции, а также пандемия коронавируса в 2020 г. В условиях такой неопределенности бизнес не хотел осуществлять рискованные инвестиции, а бюджетная политика была сдерживающей для обеспечения макроэкономической стабильности.

Все изменилось в последние три года, и сейчас мы видим настоящий инвестиционный бум в экономике. В 2021 г. после ковидной просадки валовое накопление основного капитала выросло на 9,3%. В 2022 г., несмотря на высокую неопределенность и спад общей деловой активности, инвестиции выросли еще на 6,7%. Финальных данных по 2023 г. еще нет, но в III квартале годовой рост инвестиций составлял 9%, и, по нашим оценкам, инвестиции в этот период на 10% превышали свой долгосрочный тренд. Для сравнения: потребление домохозяйств в этом же периоде превышало долгосрочный тренд лишь на 3,5%.

Рост инвестиционной активности показывают не только данные Росстата, но и опросы самих компаний. Банк России несколько недель назад опубликовал результаты мониторинга предприятий. ЦБ опрашивает более 14 000 компаний и задает им вопросы про изменение объемов производства, спроса, цен и т. д. Раз в квартал появляются результаты опроса по инвестиционной активности и загрузке производственных мощностей. Индекс инвестиционной активности бизнеса (разница в долях компаний, у которых инвестактивность выросла и упала) в прошлом году достиг многолетних максимумов. В IV квартале показатель превысил среднее значение 2010–2021 гг. почти в 5 раз. Последний раз так много компании инвестировали только в перегретой экономике 2005–2008 гг. до того, как случился мировой финансовый кризис. Наибольшая инвестиционная активность зафиксирована в обрабатывающих производствах, выпускающих инвестиционные товары (станки и прочее оборудование, компьютеры и электронные изделия, строительную технику, стройматериалы и т. д.). Также высока активность в секторах электроэнергии, добычи и других промышленных отраслях. Меньше всего инвестиционная активность выросла в секторах, близких к конечному потреблению: торговля, сельское хозяйство и услуги.

Почему инвестиции вдруг начали так сильно расти? Можно выделить несколько основных причин. Наибольшую роль в этом росте, вероятнее всего, сыграл госзаказ и бюджетные вливания: в 2020–2022 гг. доля бюджетных средств в источниках финансирования инвестиций составляла 19,3% против 16% в 2016–2019 гг. (данных за 2023 г. пока нет). Во-вторых, отметим активную промышленную политику правительства в виде льготных кредитов и прочих стимулов для предприятий приоритетных отраслей. Наконец, происходит и вынужденный рост инвестиций: из-за смены поставщиков и ухода иностранных производств российские компании инвестируют средства в новые производственные линии и логистические цепочки.

Таким образом, последние годы мы видим признаки перехода экономики на инвестиционную модель роста. Похоже, что ближайшие годы – время крупного бизнеса, больших строек и инфраструктурных проектов. Стоит ожидать перераспределения совокупного спроса: в структуре ВВП будет чуть меньше потребления, чуть больше инвестиций. Об этом же говорит и динамика кредитования: корпоративный кредит продолжает расти быстрыми темпами, несмотря на рост процентных ставок, в то время как потребительское кредитование замедляется, в том числе из-за введенных макропруденциальных мер.

Основным вызовом для инвестиций, простимулированных промышленной политикой и бюджетными расходами, является их эффективность и производительность. В случае если отдача на капитал окажется низкой, инвестиционная модель роста забуксует. Чтобы минимизировать такие риски, необходимо поддерживать в экономике конкурентную среду и регулярно проводить независимый аудит результатов промышленной политики.

Ну и не стоит забывать, что все на свете приходит как лекарство от болезни, а затем зачастую само становится болезнью, от которой уже пора искать свои лекарства. Рост инвестиций стимулировал китайскую деловую активность последние 40 лет, но к текущему моменту эта модель себя исчерпала из-за увеличения доли непроизводительных инвестиций. Поэтому власти КНР последние годы пытаются переориентировать модель роста на внутреннее потребление, но пока это не удается.

Впрочем, нам до таких проблем еще далеко.