Энергетический суицид по-европейски

В последние недели активно обсуждается вопрос о том, какова дальнейшая судьба украинского газового транзита после 31 декабря 2024 г., когда истекает срок действия контракта на перекачку «голубого топлива». Эксперты пытаются выяснить, существует ли возможность использования иных схем транспортировки взамен долгосрочного соглашения и можно ли «перебросить» объемы на другие маршруты – например, в отремонтированные нитки «Северных потоков». Безусловно, тут можно рассматривать разные варианты. Но горькая правда заключается в том, что по большому счету эти вопросы неактуальны ни для одной из сторон – ни для Москвы, ни для Брюсселя.

Для России это неактуально потому, что и с украинским транзитом, и с «Северными потоками» давно все ясно. Маршрут через Украину еще с начала 2000-х гг. был признан ненадежным – и по причине воровства нашего газа, и в силу политической нестабильности на «транзитной территории», и из-за изношенности трубопроводной инфраструктуры. Так что отказ от этого направления поставок – долгосрочная цель России, которая близка к достижению. Россия многократно и настойчиво предлагала Европе альтернативу в виде «Северных потоков» и «Южного потока», как больного ребенка уговаривая ЕС принять нужное лекарство от энергетической дистрофии. И почти уговорила, но тщетно – заболевание оказалось сильнее, чем мы думали, и носит явно психический характер. В итоге сегодня Европа своими руками совершает суицид, окончательно отказываясь от российского газа. К чему же это приведет?

В марте Форум стран – экспортеров газа (ФСЭГ) опубликовал очередной прогноз (Global Gas Outlook 2050), согласно которому глобальный спрос на газ в период с 2022 по 2050 г. вырастет на 34% с 4015 до 5360 млрд куб м. При этом ярко выраженная положительная динамика будет отмечаться во всех регионах, кроме Европы и США. Причем если в Штатах прогнозируется увеличение потребления до 2030 г. с последующей корректировкой, то Европа уже уверенно встала на лестницу, ведущую вниз.

Авторы отчета корректно объясняют такую тенденцию тем, что в Европе-де активно развиваются альтернативные источники энергии и электротранспорт. Но порадоваться за европейцев мешает другой раздел доклада, где анализируется грядущая динамика спроса по сегментам. Ожидается, что наибольший прирост потребления обеспечат генерация электроэнергии и индустриальный сектор – 500 и 375 млрд куб. м соответственно. А вот вклад транспорта и коммунально-бытового хозяйства в рост потребления весьма скромен.

Как интерпретировать эти прогнозы? По сути, это означает, что газ и не воспринимается как конкурент «новой энергетики», он смело уступает ей ниши транспорта и даже обогрева жилого фонда. Действительно, тот же Китай, служащий главным драйвером роста спроса на газ, сегодня «по совместительству» является и мировым лидером по производству электромобилей и по вводу мощностей ВИЭ. Но при этом газ рассматривается как основа для новой волны индустриализации в АТР и других регионах, включая Африку. Использование энергии солнца и ветра – идеальное решение, когда надо обеспечить свет и тепло для частных жилищ, но создание крупных промышленных объектов на базе «альтернативы» – задача сложная.

Иными словами, грядущее снижение потребления газа в Европе – это добровольный отказ от участия к конкурентной борьбе с новыми индустриальными центрами. Конечно, сегодня европейцы могут успокаивать себя тем, что им нет равных в промышленной сфере благодаря накопленным компетенциям, высочайшему уровню и культуре производства, качеству кадров и т. д. В самом деле, экспансия китайских товаров на европейский рынок длится уже не первое десятилетие, однако до недавнего времени ее последствия для экономки ЕС были не особо разрушительны. Но, напомним, у Европы ранее было важнейшее конкурентное преимущество – дешевый российский газ.

Из уст западных экспертов сегодня звучит «железная» аргументация: мол, ничего особенного не произошло – трубопроводные поставки из России успешно заменены на американский СПГ, а цены на «голубое топливо» после резко взлета в 2021-2022 гг. сегодня опустились до приемлемого уровня. Действительно, Европа не замерзла и не погрузилась во тьму без российского газа, но вот свой индустриальный потенциал она подорвала. И дело здесь не только в снижении текущего производства и стагнации темпов экономического роста в ЕС, о чем уже много написано и сказано. Дело – в долгосрочных перспективах. Любой крупный индустриальный проект нуждается, во-первых, в надежных источниках снабжения ресурсами и энергией, а во-вторых, в стабильных ценовых условиях. А о каких финансовых результатах новых предприятий можно говорить, если цены на газ в Европе колеблются с амплитудой, выражаемой даже не десятками, а сотнями процентов? Кто будет в этих условиях инвестировать в создание новых мощностей в Старом Свете?

Таким образом, дальнейшая деиндустриализация Европы неизбежна. И ее «шкуру» уже делят. Китай, на словах декларируя переход от экспортно ориентированной модели развития к наращиванию внутреннего потребления, на практике готовится к новой экспансии. Как пишет Wall Street Journal (WSJ), мир ожидает вторая волна китайского импорта, которая может оказаться мощнее предыдущей, приведшей к банкротству части заводов на Западе. В конце концов, широко известный мегапроект «Один пояс – один путь» просто не имел бы смысла, если бы не предполагал значительного расширения товарооборота. Откуда и куда пойдут товары – понять несложно.

Индия тоже не дремлет. Осенью прошлого года на саммите G20 было достигнуто соглашение между Вашингтоном, Брюсселем, Эр-Риядом и Нью-Дели о создании коридора Индия – Ближний Восток – Европа (IMEC). Этот мегапроект также нацелен на увеличение поставок товаров на европейский рынок из крупнейшего глобального индустриального центра, каковым становится Индия. Что пойдет по этому коридору в обратную сторону – даже трудно предположить, Европе практически нечего предложить своим контрагентам.

Подрастают и молодые азиатские тигры. В топ-10 стран по динамике прироста потребления энергоресурсов ныне, наравне с Китаем и Индией, фигурируют Вьетнам, Бангладеш, Филиппины, Пакистан – именно те государства, которые превращаются в новые «глобальные фабрики». 

Можно, конечно, апеллировать к излюбленным либеральным постулатам о постиндустриальном мире и говорить, что Европа, отказываясь от своего производства, будет предлагать остальному миру самый ценный товар – «знания, технологии и компетенции», а также услуги – в первую очередь финансовые. Но этот поезд давно ушел. Аферу с обменом красивых слов и зеленых фантиков на товары уже провернули США, да и там теперь понимают, что постиндустриальным мифом сыт не будешь, и активно занимаются реиндустриализацией. Роль глобального финансового центра ЕС тоже не светит – наиболее мощная «финансовая составляющая» ушла из союза вместе с Великобританией, да и конкуренция здесь тоже нешуточная – в первую очередь со стороны Китая и ОАЭ.

Таким образом, Европа свой выбор сделала. Отказ от российского газа – это лишь один из очередных шагов Старого Света к давно уже ожидаемому закату, к превращению из глобального экономического центра просто в красивый всемирный музей, лишенный какой-либо политической субъективности и реального экономического веса. Надо ли нам предлагать европейцам новые варианты поставок газа для того, чтобы хотя бы замедлить это процесс? И зачем?