Полевая почта. «Неужели мы с тобой никогда не встретимся»

«Ведомости» совместно с Музеем Победы продолжают знакомство с почтой времен Великой Отечественной. Это письмо 23 марта 1943 г. танкист Михаил Балаганский отправил с фронта радистке Нине Релиной, с которой заочно познакомился через родственницу. За годы войны боец написал подруге около 125 посланий, однако встретиться с ней так и не смог: весной 1945 г. Балаганский сгорел в своей боевой машине под Гдыней.

Нина, здравствуй!

С приветом Михаил!

Нинка, пишу тебе все еще с дороги. Все продолжаю ехать. Между прочим, Нина, вот пишу и не знаю, где придется и как послать тебе это письмо, потому что мы сейчас едем по местности, недавно освобожденной. Ты понимаешь, везде следы недавних ожесточенных боев.

Вот, например, мне сегодня пришлось проехать Касторное. Здесь трудно понять, что происходило. Вся станция забита обломками немецких машин, танков, орудий и вагонов. Ты не можешь себе представить такой картины. Здесь крепко поработала наша авиация и артиллерия. Среди этих обломков машин валяются трупы фрицев. Проезжая по дороге, тоже можно наблюдать такую же картину. Повсюду валяются обломки военного имущества и больше всего стальные фрицевские шлемы.

Да, Нинка, здесь были ожесточенные бои, следы которых остались и до сего времени. И что характерно бросается в глаза – самолетные фрицевские эрзац-сапоги, как мы их называем. Верно, им было нужно бежать быстро, и они их пооставляли.

Населения, конечно, здесь осталось не очень много. Ну, Нинка, откладываю писать – поезд пошел дальше. Я снова начал писать. В общем, я пишу на остановках. И вот я проехал много километров, и везде разруха, повсюду следы ожесточенной войны. Но ничего, победим и снова построим, и еще лучше. Наш народ любит труд. Но проклятые фрицы еще не один раз поплатятся нам своими головами. Верно ведь, Нинка? Слушай, ты не обижаешься на меня за то, что я тебя так называю, а? Ты ответь мне в письме. Я, например, так люблю, когда меня называют «Мишка». Да, да, не смейся.

Нинка, вот уже полмесяца, как я не получаю писем, а особенно соскучился по тебе и по твоим письмам, и, очевидно, еще долго не придется их получать. Ведь, дорогая, хотя мы с тобой знакомы совсем недавно, но я тебя считаю своим самым близким другом. С тобой, Нина, я делюсь всеми моими мыслями и впечатлениями.

Помнишь, ты однажды писала мне в письме (да ты совершенно права), что самые лучшие чувства, которые мы отдаем друг другу, – они так незаметно все больше и больше вселяются в самые чуткие и не для всех доступные места человека. И я этого, Нинка, тоже не боюсь, хотя они так просто не смогут улетучиться, но я надеюсь, что этого не будет. Верно ведь, Нина?

Вот понимаешь, Нинка, я даже не могу равнодушно писать письмо, вот уже завертываю третью папироску. Я почему-то всегда мечтаю о тебе, и меня не покидает мысль: неужели мы с тобой никогда не встретимся? Вот на этот вопрос я не могу найти ответа. Так, Нинка, помоги, тогда ты ответить мне на этот вопрос.

Нинка, ты напишешь, да?

Ну, ладно, дорогая, я на этом кончаю, поезд дал отправление. Еду дальше, скоро снова встретимся с противником. Передай привет Леле.

Ну, Нина, до скорого.

Целую, Михаил.

Нина, пиши только по старому адресу (ППС 1547 и т.д.).

23 марта. Поезд пошел.

Курск, ул. Ленина, 27.