Что осталось от Каддафи?

Кому помешал Каддафи?

Начавшаяся в декабре прошлого года «арабская весна», во время которой были свергнуты президент Туниса Зин аль-Абидина бен Али и президент Египта Хосни Мубарак, добралась до Ливии в феврале. Началось все с выступлений в Бенгази в середине месяца. Поначалу демонстранты требовали всего лишь освободить из тюрьмы Фетхи Тарбеля, адвоката семей 1000 заключенных, расстрелянных охранниками в 1996 г. в тюрьме Абу Салим в Триполи. Но уже через несколько дней, 17 февраля, в Бенгази и других городах прошел День гнева, основным лозунгом которого стал уход Каддафи.

В Ливии не было столь острых социальных проблем, как у ее ближайших соседей – Туниса и Египта, но, возможно, людям просто надоело почти 42 года выходить на митинги по призыву только одного человека – Каддафи, рассуждает востоковед Юрий Зинин. Это «надоело» объединило разные группы недовольных: местных исламистов; сторонников свергнутого в 1969 г. короля Идриса; националистов; эмигрантов, имевших к Каддафи личные счеты; племена – только 15% населения Ливии не вовлечены в племенную структуру, говорит Зинин. Основной базой повстанцев стала восточная часть страны, традиционно соперничающая с Триполи за главенство, там же сильно мусульманское влияние. Поддержку им оказали и берберские племена на западе.

Однако без активной помощи из-за рубежа повстанцы не дошли бы до Триполи. В марте, когда силы Каддафи готовились штурмовать Бенгази, Франция, Великобритания и США усилили дипломатический нажим и провели через Совет Безопасности ООН резолюцию, санкционировавшую военную операцию. Активное участие Европы объясняется не борьбой за нефть, которую ЕС и так получал по действовавшим контрактам с Каддафи, а амбициями президента Франции Николя Саркози, которому понадобилась быстрая победоносная война за год до президентских выборов, полагает президент Института Ближнего Востока Евгений Сатановский. Хотя президент США Барак Обама, Саркози и премьер Великобритании Дэвид Кэмерон объясняли начало военной кампании против Каддафи необходимостью защитить мирное население. Обеспечение безопасности страны и людей за счет вмешательства извне стало нормой, а репутационная цена невмешательства в конфликт в наше время гораздо выше цены вмешательства, объяснял Николай Злобин из вашингтонского Института мировой безопасности.

Симпатий к Каддафи не испытывали ни в арабском мире, ни в Африке, где лидеры Нигерии, ЮАР и Эфиопии полагали себя гораздо более важными фигурами, чем ливийский полковник, говорит Сатановский. Он не сомневается, что революции в Тунисе, Египте и Ливии организованы монархиями Персидского залива (Катаром и Саудовской Аравией) и Турцией. Они использовали оппозицию для свержения в этих странах светских режимов, активно привлекали к борьбе с многолетними лидерами представителей террористических движений «Братья мусульмане» и «Аль-Каида», убежден Сатановский. Остальные страны региона охотно включились в борьбу с enfant terrible, которого невзлюбили еще со времен заседания Лиги арабских государств в 1970 г., на котором Каддафи заявил, что среди лидеров есть сумасшедший, однозначно намекая на короля Иордании Хусейна, разгромившего палестинских боевиков, пытавшихся его свергнуть.

Почему Каддафи свергали так долго?

Операция в Ливии, которая продолжалась пять месяцев и в ходе которой инициатива не раз переходила в руки Каддафи, дала повод усомниться в боевой мощи НАТО. Операция продемонстрировала слабость военной авиации европейских стран, их неготовность к самостоятельным, без поддержки США, действиям, говорил «Ведомостям» полковник запаса Виктор Мураховский.

С 31 марта, когда контроль за операцией перешел к НАТО, авиация альянса совершила свыше 20 000 вылетов, нанося удары по военным и инфраструктурным объектам, но обеспечить перелом в кампании удалось только в середине августа. Сделано это было не благодаря ударам авиации, а за счет наземного участия спецподразделений Великобритании, Франции, Катара и ОАЭ, утверждает британская The Daily Telegraph. Более 200 добровольцев из британской разведки MI-6 и особой воздушной службы (SAS) были отправлены в район Триполи за восемь дней до начала штурма, что и обеспечило успех повстанцев. Официальные лица указанных стран отрицают наземную операцию и участие спецназа.

В НАТО слабость альянса объясняют недостатком финансирования военных программ в Европе. В прошлом году европейские члены альянса тратили на оборону только 1,7% ВВП, тогда как США – 5,4% (данные Jane’s Defence). В 2010–2015 гг. планировалось сократить военные расходы на оборону в Европе на 2,9%.

Сокращение финансирования приведет к неспособности блока реагировать на кризисы за пределами блока, НАТО потеряет возможность осуществлять международные кризисные операции, предупреждал в июле на совещании министров обороны блока генсек НАТО Андерс Фог Расмуссен. Отказ европейцев увеличить финансирование и дальнейшее снижение боеспособности приведет к тому, что США будут наращивать военные связи с развивающимися странами, предупредил на том же совещании министр обороны США Роберт Гейтс.

Из 28 стран участие в ливийской кампании приняли меньше половины. Многие не смогли поучаствовать просто потому, что не обладали необходимыми возможностями, сетовал Гейтс. Если в ливийской кампании участвовали 250 самолетов НАТО, которые совершали около 150 вылетов в день, то при бомбардировках Югославии в 1999 г. в день совершалось 800 вылетов, а участвовало 1200 самолетов. Странам НАТО просто не хватает вооружения, констатировал Расмуссен.

Кто будет вместо Каддафи?

С начала ливийских событий страны Запада сделали ставку на сформированный в Бенгази Национальный переходный совет. Костяк совета составили перешедшие на сторону повстанцев функционеры режима Каддафи. Возглавил его 59-летний Мустафа Абдуль Джалиль, занимавший с 2007 г. пост министра юстиции. Его заместителем стал правозащитник Абдул Хафиз Гога. Премьер-министром – Махмуд Джибриль, с 2007 г. возглавлявший Национальный совет по экономическому развитию, задачей которого была либерализация ливийской экономики. 5 марта совет провозгласил себя единственным легитимным представителем ливийского народа. К середине августа бенгазийский совет признали более 40 стран. Россия и Китай заняли осторожную позицию, признав совет как законного участника переговоров о примирении.

Но повстанцы с начала свержения Каддафи не выпустили ни экономической, ни социальной, ни политической программы – их объединяла только ненависть к Каддафи; добившись своей цели, они неизбежно начнут воевать друг с другом за власть и контроль за экономическими ресурсами, считает главный научный сотрудник Института востоковедения РАН Владимир Исаев. Что эта борьба уже началась, подтверждает загадочное убийство Абдель Фатаха Юниса – министра внутренних дел, который еще в феврале перешел на сторону повстанцев. Как показывает опыт Ирака и Афганистана, после свержения режима, который жестко подавлял любые межнациональные и межконфессиональные конфликты, неизбежно начинаются стычки, рассуждает Зинин.

Европа и США намерены наращивать помощь Ливии. На прошлой неделе Саркози обещал, что его страна перейдет от военного сотрудничества к гражданской помощи, Ливия нуждается в восстановлении. 1 сентября в Париже пройдет международный саммит по Ливии, на котором будет обсуждаться пакет помощи. Однако со временем вопросы к совету могут возникнуть и у Запада: ведь он был сформирован не по демократическому принципу, предполагает Исаев.

В Ираке, где конец диктаторскому режиму Саддама Хусейна положила также международная кампания, даже американское военное присутствие не может помешать фактическому распаду страны на суннитскую, шиитскую и курдскую части, а Ливия объединена только нефтяной инфраструктурой, там существует историческое соперничество племен и восточной, и западной части страны, напоминает Исаев. Нет уверенности, что в Ливии, где при Каддафи не были созданы демократические институты – нет ни партий, ни парламента, – приживутся западные ценности, заключает он.

Что Каддафи оставил в наследство?

Главную угрозу стабильности нового правительства представляет неспособность выплатить зарплаты бюджетникам, предупредил в четверг премьер Джибриль на переговорах с премьер-министром Италии Сильвио Берлускони в Милане. Совету срочно нужно $2,5 млрд, заявил он.

Ливия – богатая страна, но воспользоваться этим богатством повстанцы не могут – активы заморожены по решению Совета Безопасности ООН. Совбез насчитал таких активов на $100 млрд: в том числе в США заморожено $37 млрд, в Великобритании – $12 млрд, в Германии – 7,3 млрд евро.

Бывший председатель ливийского центробанка Фархат Бенгдара называл еще большую сумму: переходному правительству Ливии нужно получить доступ примерно к $170 млрд замороженных активов за рубежом: $106 млрд из них принадлежит центробанку (55–60% из них инвестированы в государственные ценные бумаги), $64 млрд – cуверенному фонду страны.

В числе зарубежных инвестиций фонда – доли в итальянском банке Unicredit (7,5%), концерне Eni (2%), машиностроительном холдинге Finmeccanica (1%), футбольном клубе Juventus (7,5%) и издательстве Pearson (3,01%). Партнерами фонда были HSBC, Commerzbank, Paribas, Carlyle, RBS и Goldman Sachs.

Механизм размораживания средств еще предстоит разработать, поскольку санкции ООН против Ливии остаются в силе. В прошлую пятницу Совбез ООН дал разрешение на размораживание первых $1,5 млрд на счетах ливийских госкомпаний в США. Эти деньги будут разделены на три равных транша: американским компаниям на восстановление энергоснабжения на контролируемых повстанцами территориях, Верховному комиссариату ООН по делам беженцев и созданному Катаром фонду поддержки Ливии. Последний контролируется 30 странами и международными организациями.

Пока вопрос с размораживанием не решен, переходному правительству приходится собирать деньги по соседям. Италия пообещала открыть для переходного правительства кредитную линию в 500 млн евро, Турция предоставит еще $100 млн.

Бюджет Ливии практически полностью зависит от экспорта нефти, который в 2010 г. составил около $47 млрд (на страну пришлось примерно 2% мирового производства нефти). В Ливии работали все крупнейшие мировые корпорации – BP, Royal Dutch Shell, Eni, Total, Occidental Petroleum, ConocoPhillips, OMV, Wintershall. По данным UNCTAD, прямые иностранные инвестиции в Ливию в 2009 г. составили $15,5 млрд.

Большой вопрос – кто будет управлять нефтяным сектором и как будут распределяться доходы, считает Бэн Кэхилл из PFC Energy. Непонятно, когда страна может восстановить нефтедобычу, отмечают аналитики Barclays Capital: Ираку, например, на это понадобилось восемь лет, а иностранные компании получили доступ к месторождениям только в 2009 г., через шесть лет после военной операции.

Впрочем, гендиректор Eni Паоло Скарони оптимистичен: он считает, что компания сможет продолжить работу в Ливии уже через год. Повстанцы пообещали, что будут соблюдать договоры с Eni, заключенные при Каддафи. Остальные компании пока затруднились ответить, когда они смогут вернуться в Ливию.

С точки зрения позиций в ливийской нефтедобыче выиграли Франция, Великобритания, Катар и США, считают эксперты Stratfor: компании этих стран могут рассчитывать на признание старых контрактов и участие в новых проектах.