Йоханн Никлаус Шнайдер-Амманн: У нас нет целей привлечь самых богатых людей мира

Финансовый кризис заставил Швейцарию приоткрыть завесу над банковской тайной при обмене информацией с властями других стран. Банковская тайна осталась, но ее действие скорректировано под стандарты ОЭСР, признает министр экономики Швейцарии Шнайдер-Амманн. В интервью «Ведомостям» он рассказывает о том, как швейцарские компании защищаются от российских рисков, как Швейцария может поучаствовать в модернизации российской экономики и как изменилась политика этой страны по привлечению крупного частного капитала.

– В 2006 г. Швейцария сделала ставку на сотрудничество со странами БРИК. Каково отношение к этим странам сейчас?

– Они остаются в приоритете. Мы проводим переговоры по заключению соглашений о свободной торговле с этими странами. Степень проработки разная: с Китаем только начали обсуждать соглашение, с Индией, возможно, уже подпишем документ в этом году. С Россией хотим ускорить переговоры и выйти на подписание соглашения в 2012 г.

– Ваш визит в Москву должен был активизировать экономические отношения между Швейцарией и Россией. Это удалось?

– Я встречался с четырьмя российскими чиновниками – вице-премьером Александром Жуковым, министром промышленности Виктором Христенко, министром экономики Эльвирой Набиуллиной и министром спорта Виталием Мутко. Очень продуктивным было обсуждение вступления России в ВТО.

– Вы поддерживаете вступление России в ВТО?

– Мы поддерживаем эту инициативу. Мы также обсуждали соглашение о свободной торговле с Таможенным союзом. Естественно, мы подробно обсуждали текущую ситуацию в наших странах, вызовы для стран и будущее сотрудничество в рамках G20.

– Предполагается что-то сделать в рамках «двадцатки»?

– Россия становится председателем организации в 2013 г., мы обсуждали возможное сотрудничество.

– Насколько быстро может состояться вступление России в ВТО? Как вы собираетесь поддержать Россию в этом?

– Это будет не прямая поддержка. Мы предложили использовать Женеву как платформу для переговоров. Я слышал, что Россия готова вступить в ВТО в ближайшие год-два, но, с другой стороны, видно, что страна не торопится.

– Вы заметили, что страна не торопится?

– Россия взяла на себя обязательства вступить в члены ВТО, и видно, что страна намерена выполнить эти обязательства. С другой стороны, путь в торговую организацию может занять более длительное время. Некоторым кажется, что Россия не сделает это немедленно.

– Если затянется вступление России в ВТО, задержится и вступление в ОЭСР.

– Если бы Россия стала членом ВТО, было бы легче заключить соглашение о свободной торговле с Европейской ассоциацией свободной торговли. Но если это не получится, может быть создана другая конструкция – например, соглашение о свободной торговле может быть заключено не с Россией, а с Таможенным союзом.

– Как быстро может быть подписано такое соглашение?

– Мы не мыслим дедлайнами, нам надо начать переговоры. Но мы рассчитываем, что соглашение о свободной торговле может быть подписано в течение 1,5 года. Интерес есть с обеих сторон – и Швейцарии и России.

– А какова ситуация с перезаключением соглашения России и Швейцарии об избежании двойного налогообложения? В соглашении со Швейцарией 1995 г. не содержалось статьи об обмене информацией, оно должно было быть приведено в соответствие с конвенцией ОЭСР. В какой все стадии?

– Переговоры между странами были завершены еще в январе, соглашение должно быть подписано.

– Когда это планируется и что останавливает?

– В этом году соглашение должно быть подписано, просто есть некоторые процедурные вопросы, предшествующие подписанию соглашения.

– Вы обсуждали с российскими коллегами цены на сырье?

– Специально – нет.

– У вас есть какие-нибудь опасения по отношению к конструкции таможенного союза России с Казахстаном и Белоруссией? Например, что это может облегчить доступ нелегальных товаров на швейцарский рынок?

– Мы не планируем ограничений, Швейцария – очень открытая экономика, мы готовы принять риски для создания новых возможностей для экономик.

– Вы можете назвать риски, которые возникнут?

– Специфических и серьезных рисков нет, требуется прояснить несколько вопросов. Видите, я пытаюсь обойти тему рисков (смеется).

– Не назовете в итоге хотя бы один риск?

– Один из рисков касается защиты интеллектуальной собственности. Хотя, с другой стороны, множество швейцарских компаний уже ведут бизнес в России и, если они здесь, они знают, как защищаться от таких рисков.

– В чем потенциал роста инвестиций между Швейцарией и Россией?

– Мы подписали соглашение о модернизации с российским министерством экономики. У России есть четыре приоритета в модернизации – энергетика и чистые технологии, фармацевтика и здравоохранение, машины и оборудование и IT-технологии.

Во всех этих сферах у Швейцарии есть свои разработки и ноу-хау, в этих сферах мы и намерены развивать двусторонний потенциал.

– Это предполагает какие-то госинвестиции со стороны Швейцарии?

– Нет, прямые инвестиции не предусмотрены. Решение об инвестициях всегда принимается частными компаниями.

– Если решает в итоге частный бизнес, зачем швейцарскому правительству такое соглашение?

– Нужно подготовить почву для бизнеса, создать условия и дать понять, что действия компаний поддерживаются правительствами обеих стран. Соглашение – это платформа для будущих инвестиций.

– Вы можете назвать имена компаний? Наверняка с российской стороны речь шла о «Газпроме», «Роснано».

– Вы говорите о крупнейших российских компаниях – конечно, о них шла речь в ходе переговоров. Но основа швейцарской экономики – это не крупный, а малый и средний бизнес.

– Соглашение нацелено на сектор малого и среднего бизнеса?

– Нет, никаких ограничений по размеру нет: соглашение о модернизации – для всех. Но оно должно облегчить контракты между компаниями и упростить создание партнерств.

– Чья была инициатива подписать такое соглашение – России или Швейцарии?

– Двусторонняя.

– Модернизация и инновации должны были стать темой круглого стола с Виктором Вексельбергом?

– «Сколково» было частью нашей программы.

– Швейцария всегда была островком стабильности в Европе. Сейчас в Европе кризис суверенных долгов. Хотя вам удается сохранить низкий уровень госдолга, вы чувствуете влияние общеевропейских проблем на вашу экономику?

– Конечно, чувствуем. Франк укрепляется, и это большой вызов для экспорта и туризма. Мы должны найти рецепт, как минимизировать ущерб от укрепления валюты, для чего могут использоваться интервенции, но это задача ЦБ, мы в минэкономики должны думать, как стимулировать торговлю при таком валютном курсе.

Ситуация в швейцарской экономике вообще сильно зависит от глобальной торговли. В зависимости от того как будет развиваться мировая экономика, могут появиться и новые вызовы для нашей страны. Поэтому для нас важно укреплять отношения с партнерами, поэтому 4% экономического роста нужны не только вашей стране, но и Швейцарии, и мировой экономике в целом.

– Какова ситуация с банковской тайной в Швейцарии? Например, после скандала со швейцарским банком UBS американские органы требовали раскрытия информации о владельцах счетов – и добились своего. В 2008–2009 гг. налоговое управление США (IRS) обвинило UBS в помощи клиентам из США уходить от налогов. В итоге банк согласился выдать США имена 4450 клиентов – граждан США, чьи средства в банке превышали сумму в 1 млн франков, и заплатил $780 млн, чтобы до суда урегулировать обвинения. Эта история имела какие-то последствия для остальных швейцарских банков?

– В марте 2009 г. Швейцария приняла решение следовать 26-й статье ОЭСР об обмене налоговой информацией. Банковская тайна жива и остается в силе, но была приведена в соответствие со стандартами ОЭСР.

– Правительства кантонов, чтобы привлечь компании и богатых людей на свои территории, предоставляли более низкие ставки налогов. Швейцария намерена сохранить свою политику в отношении супербогатых людей?

– Налогообложение кантонов предполагает предоставление льгот для бизнеса, но мы не ставим целью привлечь самых богатых людей всего мира. Мы рады бизнесу, но он должен принимать наши правила игры и платить налоги. Мы хотим, чтобы все было прозрачно.