Прямая трансляция: Абрамович в Высоком суде Лондона — день пятый

В Высоком суде Лондона продолжаются слушания по иску бывшего олигарха Бориса Березовского к его бывшему партнеру Роману Абрамовичу. Березовский надеется отсудить свыше $5,5 млрд — в такую сумму он оценивает свои потери от невыгодных сделок, якобы навязанных ему Абрамовичем с ведома Владимира Путина. Этот процесс уже стал одним из самых дорогих в британской истории — местные СМИ оценили затраты Березовского на процесс в сумму более 100 млн фунтов. В зале суда присутствует корреспондент «Ведомостей». Издание ведет прямую текстовую и twitter-трансляцию судебного заседания. Сегодня четвертый день выступления Романа Абрамовича.

Для обновления страницы нажмите F5, кнопку Refresh (Обновить) или кликните эту ссылку

20.20

На этом заседание Высокого суда 4 ноября закончилось. Допрос Романа Абрамовича продолжится в понедельник. На следующей неделе в качестве свидетеля должна быть вызвана некая Помпадур, на четверг запланированы вступления гендиректора "Ноябрьскнефтегаза" Виктора Городилова и партнера Абрамовича Евгения Швидлера. Через неделю, в понедельник 14 ноября, запланировано выступление предпринимателя Александра Мамута.

20.10

Рабинович: Возвращаемся к траскрипту записи в Ле-Бурже. Вы далее говорите: «Будем предполагать, что в следующем году мы сделаем тоже $900 млн». А вы ранее говорили, что цифра $900 млн ничего не обозначает.

Абрамович: Надо читать весь кусок. Я спросил: как думаете, сколько мы заработали, он говорит – $900 млн, я говорю: может, и в следующем году будет столько же, и объясняю дальше, что размер будет зависеть от налогов.

19.55

Рабинович: Возвращается к «Большому балансу» [«Большой баланс» - это таблицы с данными о движении платежей в компаниях Абрамовича за 2000 г. Этот документ предоставлен стороной Абрамовича - "Ведомости"]. Там «таблица Фомичева». В ней, объясняет адвокат Березовского, есть два пункта - PBR и PRBR. Не будем смотреть пока на платежи по "Русалу". У PBR – платеж $7 млн в Billy через кредит в октябре и затем $614 000 – через кредит Billy в декабре.

Billy зарегистрировал Патаркацишвили для своего самолета, поясняет Рабинович. Но мы их исключим, так как они относятся к "Русалу". Там еще $16,27 млн в мае – возврат кредита Дерипаске. Если убрать эти два платежа, останется $437,48 млн.

У PRBR – платеж $25 млн за самолет Патаркацишвили. Не относящихся к "Русалу" платежей – $441 млн. Я утверждаю, что это близко к платежу в $460 млн – половине от $900 млн.

19.42

Рабинович: Патаркацишвили обсуждает, сколько получила "Сибнефть" в 2000 г. и называет $900 млн.

Абрамович: Я не знаю, он взял эту цифру откуда-то из головы.

Рабинович: Это мог быть ваш заработок от вашей доли в "Сибнефти".

Абрамович: Не могу сказать, что это за цифра.

Рабинович: Но в 2000 г. вы заплатили Березовскому и Патаркацишвили $460 млн. Абрамович: По-моему, мы обсуждали $490 млн.

Рабинович: $460 млн - это опять же около полвины от $900 млн.

19.24

Рабинович: Патаркацишвили далее спрашивает, сколько они могут ожидать получить дивидендов в 2001 г. Вы в показаниях утверждаете, что здесь под дивидендами имеется в виду крыша. Он же здесь говорит именно о дивидендах.

Абрамович: Все описание ситуации я не оспариваю, оспорить можно только значение слова «дивиденд» в данном случае.

Рабинович: Это обсуждение можно интерпретировать только так: Березовский и Патаркацишвили спрашивают, сколько они получат в виде дивидендов «Сибнефти», потому что это деньги, которые вы получите в виде дивидендов и сколько им причитается.

Абрамович: Бадри спрашивает, сколько дивидендов получит «Сибнефть», потому что перед этим я объяснил - незадолго перед этим - что со следующего года получать деньги можно будет только за счет дивидендов, только так можно будет получать прибыль

Рабинович: И они пытаются понять, какова их доля этой прибыли?

Абрамович: Нет, они пытаются понять, сколько получу я или сколько получит компания.

19.18

Рабинович: Далее вы говорите (на встрече с Березовским и в своих комментариях в показаниях), что если он станет публичным акционером, у «Сибнефти» не будет будущего.

Абрамович: Инвесторам не понравится, если акционером «Сибнефти» окажется Березовский, с которым связаны высокие политические риски.

Рабинович: Но вам не обязательно было демонстрировать его владения. Вы могли использовать оффшорные компании и западный банк, как уже сделали для себя.

Абрамович: Тогда я не мог представить, как это сделать, чтобы показать западному банку, что у Березовского не было акций и вдруг они появились, и это законно. Мы обсуждали, что если станет известно, что он акционер, у «Сибнефти» не будет будущего. Поэтому просто использовать компанию, чтобы только легализовать прибыль – с этим я не мог согласиться.

Рабинович: И вы утверждаете, что если бы Березовский стал публичным акционером, то вы бы продали свои акции.

19.12

Рабинович возвращается к предложению Березовского и Патаркацишвили использовать западный банк как номинального держателя.

Рабинович: Березовский вас спрашивает напрямую: «Что ты имеешь против этого?» А вы отвечаете: «Боря, да ладно, я недостаточно понимаю ситуацию, чтобы сказать тебе, хорошо это или плохо. Договор со мной – это самое простое». То есть вы утверждаете, что для Березовского и Патаркацишвили легче иметь дело с вами, чем привлекать западный банк, который держал бы для них акции «Сибнефти».

Абрамович: Нет, я говорю как раз наоборот. Я готов им помочь, но я просто не знаю, какова ситуация с этим [с западным банком].

Рабинович: Но Березовский далее говорит, что он не думает, что это решает важную для него проблему. Он говорит: «Это не решает проблему моей легализации, в этом вся проблема». Он хотел легализовать свое владение акциями.

Абрамович: Нет, речь шла о легализации платежей ему.

19.08

Рабинович: Патаркацишвили сделал предложение, которое вы уже использовали для себя – чтобы номинальным держателем акций для них был западный банк. Почему бы им не использовать эту же схему?

Абрамович: Потому что они не были акционерами, я был.

Рабинович: Посмотрите в следующем документе, вы там говорите о 44% "Сибнефти". Если предположить, что утверждения Березовского и Патаркацишвили верны, то 44% - это ровно половина от 88%, которыми, как вы говорите, вы владели.

Абрамович: У 44% были еще десятые доли.

Судья: В своих показаниях вы отмечаете: "около половины – под моим контролем, другая половина – у менеджмента".

Абрамович: Я никогда не хотел говорить, что я был единственным владельцем "Сибнефти". Инвесторам нравилось, что владеем пополам. Менеджмент контролировал компании, которые управляли "Сибнефтью", но в том, что касается собственности и бенефициарного владения, я был единственным.

Рабинович: Вы говорите, объясняя, почему не можете перевести Березовскому акции, что тогда с его дивидендов придется платить налоги в России. Но Березовский говорит, что не намерен более полугода жить в России. Поэтому ваше утверждение о налогах несостоятельно.

Абрамович: Если не ошибаюсь, нужно было больше года прожить не в России, чтобы изменилось налообложение. Если российский гражданин получает доход, он должен в России заплатить с него налог.

18.54

Рабинович: Далее вы говорите: "Если же вы мне не доверяете, вы должны получить оценку, цены... Во-первых, это запрещено. Во-вторых нет возможности". Но вы разве не могли перевести акции в такие же кипрские компании на имена Березовского и Патаркацишвили?

Абрамович: Технически я может и мог это сделать, но зачем, если они не были акционерами? И это не решало проблему легализации, они должны были быть способны показать, что получают деньги.

Рабинович: Причины перевести – потому что с 1995 года они были вашими партнерами. Я утверждаю, что причины, которые вы приводите Березовскому и Патаркацишвили, чтобы не формализовать их владение акциями "Сибнефти", - недостоверные причины.

Абрамович: Не согласен. Если бы они владели акциями, они бы мне напрямую сказали – переведи акции. Но этот вопрос никто не поднимал.

18.50

Рабинович: Помните ли вы, что в свидетельских показаниях вы отмечали предложение, сделанное, по вашим словам, [бывшим деловым партнером Березовского Русланом] Фомичевым до более крупного предложения Патаркацишвили? Предложение Фомичева было сделано до предложения в Ле-Бурже?

Абрамович: В Ле-Бурже говорится о встрече 13 октября или 13 сентября… Мне кажется, оно было сделано до Ле-Бурже, до того, как мы стали выплачивать $300 млн.

Рабинович: Но о предложении Фомичева вы не сообщили ни в одном документе, приложенном к процессу.

Абрамович: Потому что это было предложение как легализовать деньги, не перевести деньги навсегда, а как использовать акции, чтобы получить поток дивидендов. Это не было предложение перевести акции навсегда. Об этом говорил Фомичев, но я отказался.

Рабинович: В Ле-Бурже Патаркацишвили говорит о легализации прибыли Березовского: «Мы должны легализовать нашу прибыль».

Абрамович: Я здесь говорю, что то что мы делаем, незаконно, но я попробую. Вопрос был в том, как перевести Березовскому деньги из России.

Рабинович: Но вы уже описали, как легально вывести деньги из России – через дивиденды. Вы сказали, что со следующего года это будет единственный легальный способ. И Патаркацишвили спрашивает вас, организуете ли вы, чтобы они с Березовским стали легальными, формальными акционерами, чтобы легально получать дивиденды. Из разговора ясно, что вы не хотели оформления их как акционеров и говорите: «Если вы мне доверяете, я организую так, чтобы вы получали [дивиденды], но чтобы вас не было видно».

Абрамович: Я говорю, что только акционеры могут теперь получать платежи. Я предлагал все оставить как есть, чтобы я получал дивиденды и продолжал им платить, как платил за крышу. При этом не нарушить соглашения.

18.42

Рабинович: Смотрим вторую часть документа – реестра акционеров: мы видим, что номинальным держателем 23,305% был ING Barings. Этот пакет состоял из 6,754% White Pearl и так далее. Остальные в ING Barings – 6,754%, и это в пользу других людей, а не вас.

Абрамович: Я не знаю, что значит «Другие в ING»

Рабинович: Также держателями зарегистрированы Fleming, UCB, Deutsche Bank и ABN (например, «другие кроме нас в ABN»). Абрамович: Я не знаю, кто это.

Рабинович: Посмотрим только на кипрские компании. Это не вы владели всеми 100% на свое имя? Абрамович: Не имею представления

Рабинович: Еще один представленный вами документ: многое тут скрыто, есть только часть информации. Еще несколько компаний перечислены, затем написаны «Реальные акционеры» и дается ссылка на Esklar ltd. Вы подтверждаете, что многоуровневая структура – это действительно то, как владелись эти акции?

Абрамович: Думаю да, но не могу утверждать точно. До сегодняшнего дня я этого не видел.

18.28

Продолжается разбор разговора в Ле-Бурже.

Рабинович: Вы объясняете Патаркацишвили и Березовскому, что из-за налоговых новаций Путина в отношении нефтяных компаний, «в следующем году единственный способ для нас получать деньги [из "Сибнефти"] – легально, платя налоги, в качестве дивидендов».

Абрамович: Да, отменили ЗАТО и прочие возможности для налоговых льгот.

Рабинович: И вы далее говорите, что все акционеры, включая миноритарных, будут получать дивиденды в зависимости от своего пакета. И вы утверждаете, что в то время, в декабре 2000 г., вы лично владели по крайней мере 88% "Сибнефти", а остальные обращались на рынке. Абрамович: Да.

Рабинович: И вы представили документ, который вроде как подтверждает структуры, с помощью которых вы владели 88%. И в нем указывается, что структура владения и дивиденды в зависимости от нее – от 30 октября 2000 г. К нему приложена таблица. Абрамович: До сегодняшнего дня я эту таблицу не видел.

Рабинович: White Pearl Investment Ltd – 15,759% (это включается в бенефициарное владение всеми компаниями - номинальными держателями – в общей сложности 56,059%). Это отражает ваше понимание того, каковы были позиции на тот момент? Абрамович: Не имею представления.

Рабинович: Часть пакета – на счете типа S - 20,395% Что это за счет? Абрамович: Не имею представления.

Рабинович: Цитата «Наши акции – в Национальном депозитарном центре», и это 11%, что в добавление к 20,395% дает 31,584%. Гибралтарская «Руником» – 0,946%. Это всего 88,589% – «всего у дружественных структур». Это все вы бенефициар? Абрамович: Да.

Рабинович: В общей сложности всеми вашими акциями владели тем или иным образом 8 компаний. Гибралтарская - "Руником", а остальные 7 – кипрские.

18.16

Рабинович представляет суду какой-то документ, из которого следует, что Роман Абрамович насмехается над тогдашним генпрокурором Владимиром Устиновым: «Дурак? Да, он просто дурак. Он дает мне задания… типа построить офис прокурора.» (develop Prosecutor’s Office). Что это за документ, присутствующим в суде не ясно - при цитировании Рабинович ссылается на номер, страницу, параграф в томах дела; характер бумаги он не объяснил.

Абрамович: Там был создан какой-то фонд для строительства, создан правительством, я с этим никак не был связан. Я вообще Устинова не знал, не был с ним знаком. Я могу выражать мнения о людях, даже если их не знаю.

17.25

В заседании суда объявлен часовой обеденный перерыв

17.21

Рабинович: Патаркацишвили говорит вам: «Если ты знаешь, что у меня не будет проблем, я бы приехал с полным удовольствием». То есть он воспринимал вас как человека, близкого к людям власти в Москве?

Рабинович: Многие мои знакомые и друзья работали в правительстве, это правда.

Рабинович снова задает тот же вопрос. Абрамович: Это можно так воспринять.

Рабинович: Вы ему сказали: «У вас не будет проблем». И вы утверждаете в показаниях, что это относилось к разговору к Путину, который был до того. То есть вы могли передать мнение Путина о Березовском и Патаркацишвили? Абрамович: Да.

Рабинович: То есть правильно, что если Путин сказал, что Патаркацишвили не будет арестован, он не был бы арестован?

Абрамович: Не знаю. [С Путиным] мы говорили 29 ноября, а здесь в Ле-Бурже 5 декабря.

Рабинович: То есть Патаркацишвили по вашим словам мог не бояться?

Абрамович: Да, я передал ему, что с моей точки зрения, ему нечего бояться.

Рабинович: А затем вы говорите о встрече в Кремле относительно Патаркацишвили и ОРТ, но неясно, с Путиным или Волошиным.

Абрамович: И мне это неясно… Бадри всегда просил меня при разговорах в Кремле упоминать о нем и его позиции. Я всегда был готов сделать то, что он просил меня сделать.

Рабинович: Можно сказать, что вы пытались дать понять Патаркацишвили, что можете обсуждать вопросы, касающиеся его, в Кремле, с Путиным или с Путиным через Волошина?

Абрамович: Я ему этого не говорил.

17.10

Рабинович: Патаркацишвили сказал, что пока не намерен ехать в Москву, частично потому, что был рейд на ОРТ, считал, что рейд частично направлен против него.

Абрамович: В 1998 г. было открыто какое-то дело, и рейд – это была всего лишь выемка документов, если я правильно помню.

Рабинович: Вы согласны, что обыски в компании типа ОРТ в то время могли быть восприняты как попытка выдавить конкретного человека из нее? Абрамович: Не согласен

Рабинович: Но вы говорили, что Константин Эрнст думал, что это вероятно, когда ему об этом сказал Патаркацишвили.

Абрамович: Патаркацишвили пошутил, но Эрнст мог это так воспринять. Но обыск мог был быть направлен против руководства, невероятно, чтобы был направлен против акционера. К тому же это была государственная компания.

17.04

Рабинович: «А $305 млн, это за алюминий» - в записи. Вы говорите, что это деньги от алюминиевых инвестиций. Абрамович: Да.

Рабинович: Березовский и Патаркацишвили говорят, что это за их часть от вашей совместной доли в алюминии. Абрамович: Нет.

Рабинович: если это не связано напрямую с источником денег, зачем бы вы об источнике говорили?

Абрамович: Березовский оказался без денег, у него был всего $1 млн, его счета в России были заморожены. Патаркацишвили сказал: дай нам много денег, чтобы у нас было на черный день. $275-$300 млн тогда была огромная сумма. Они предложили взять кредит, но я сказал это невозможно, Мы стали обсуждать, поэтому я говорил: это оттуда-то, это оттуда это, это из алюминия.

Рабинович: А почему Патаркацишвили на вопрос о том, что идет от алюминия, говорит: «А, алюминий, это $305 млн, верно». Абрамович: Не знаю.

Рабинович: Я утверждаю, что ваши слова, что это просто на черный день – неверны, так как из всего, что говорилось, следует, что это деньги, которые вы им платили, шли от прибыли в алюминии.

16.55

Рабинович: Здесь показаны ваши наличные поступления по месяцам. В первой строке в 2000 г. от [внутренних] налоговых офшоров из ЗАТО вы получили $1,45 млрд.

Абрамович: Мои коллеги могли рассчитывать, сколько мы получали от офшоров в ЗАТО, но я не знаю, это то или не то.

Рабинович: В своих показаниях вы говорите, ссылаясь на ту простую таблицу, что ранее договорились заплатить Березовскому и Патаркацишвили $305 млн. Но не предоставили никакого документа, подтверждающего, что такое соглашение было. И до того, как появилась запись из Ле-Бурже, вы никогда не упоминали о таком соглашении. Предполагаю, что вы заговорили о нем, лишь чтобы объяснить частично, о чем шла речь в Ле-Бурже после появления записи. Абрамович: нет, не верно.

Рабинович: В записи есть такие слова: «Вот это за прошлый год, то, о чем мы договорились $275 млн.» Это была цифра, связанная с «Сибнефтью» в том смысле, что вы собирались взять эти деньги из кэшфлоу от нефтетрейдингового бизнеса. Березовский говорит, что $275 млн – это 50% прибыли, которую по вашим словам вы получили от торговли нефтью «Сибнефти», и поэтому эту сумму вы должны Березовскому и Патаркацишвили. Абрамович: Не согласен

16.40

Рабинович: 26 октября, а затем и 6 декабря 2000 г. вы, Березовский и Патаркацишвили встречались в Ле-Бурже, потому что Березовский жил в то время во Франции. Вы с Патаркацишвили обсуждали документ о суммах, которые вы должны были Березовскому и Патаркацишвили.

Абрамович: Обсуждение о суммах шло как обычно шли такие обсуждения. Мы время от времени садились и обсуждали, сколько я должен. Эти суммы не были напрямую связаны с доходами или прибылью от нефтяного бизнеса.

Смотрят документ, который Рабинович называет «Большой баланс» (Bolshoi balance).

Абрамович: Я никогда его не видел, даже когда готовился к заседанию. Сейчас вижу впервые.

Судья: в показаниях Абрамовича говорится, что на встречу он явился с простой таблицей с расчетами, которую ему дал Швидлер. Это она?

[Адвокат Абрамовича Джонатан] Сампшн: Нет, та таблица утеряна

16.23

Рабинович приводит открытое письмо Березовского Путину в "Коммерсанте" от 4 сентября 2000 г. В нем Березовский предлагает Путину перевести свои акции ОРТ в траст, управляемый журналистами и общественными деятелями, и призывает правительство сделать то же. Вы согласны, что в тот момент Березовский не хотел продавать акции ОРТ?

Абрамович: Согласен. Но в первом абзаце Березовский пишет, что президент хочет управлять ОРТ, о его желании получить акции не говорится.

Рабинович: Через несколько дней Березовский провел пресс-конференцию, объявив о создании "Телетраста". Вы утверждаете, что в середине октября 2000 г. Патаркацишвили стал давить на вас, чтобы вы купили пакет его и Березовского [49% акций ОРТ].

Абрамович: Он очень активно пытался меня в это вовлечь. Все тогда знали, что мы с Березовским близки, он большинство денег получал от меня, и меня конечно беспокоило, что вокруг него происходит, это и меня могло затронуть.

Рабинович: 26 октября Путин публично пригрозил Березовскому.

Абрамович: Насколько я помню, фамилия Березовского там не была названа.

Рабинович: Приводит цитату Путина [из интервью Le Figaro 2000 г.], что у государства есть дубина, и оно ее применит, если крупные бизнесмены будут государству мешать, и что оно не позволит себя шантажировать. Путин отвечает на вопрос о критике Путина со стороны Березовского. Не только Березовский мог воспринять эту угрозу в отношении себя, но и вы.

Абрамович: Если бы я шантажировал государство, то мог бы воспринять как угрозу.

16.17

Рабинович: У вас были хорошие связи с Путиным в то время? Абрамович: Да

Рабинович: Вы в конце августа 2000 г. приезжали в отель Cap d'Antibes, чтобы сказать Березовскому, что Путин недоволен его участием в ОРТ?

Абрамович: Честно говоря, не помню, что было в августе. [Приезд Абрамовича подтверждала ранее на суде гражданская жена Березовского Елена Горбунова - "Ведомости"]

15.52

Рабинович: переходим к событиям лета 2000. Вот показания Бориса Березовского о том, что произошло в конце августа 2000 г. после передачи ОРТ о подлодке «Курск».

В зале суда можно расслышать, как помощник Абрамовича переводит ему с английского суть показаний Березовского (далее в кавычках):

"Березовский встретился с [тогдашним руководителем администрации президента Александром] Волошиным, тот сказал Березовскому, что сам президент Владимир Путин сказал ему: Березовскому нужно отказаться или сделать так, чтобы Березовский отказался от акций ОРТ, и вы передали их государству. Если Березовский откажется, сказал президент, то закончит как [медиамагнат Владимир] Гусинский. Гусинского посадили и выпустили только тогда, когда он отказался от "Медиа-Моста". Европейский суд охарактеризовал это как использование государством своей силы для оказания давления при решении коммерческих вопросов.

Березовский попросил организовать встречу с президентом. Путин потребовал, чтобы тот отказался от акций ОРТ и [нрзб., похоже "Логоваза"] и передал организации, которая будет преемником. Путин подтвердил, что сказал Волошин: что Березовский сядет в тюрьму, если не согласится.

[Тогдашний директор ФСБ Николай] Патрушев позвонил Бадри Патаркацишвили и вызвал его. Оттуда его повезли к Путину, который спросил: что за странную игру играет Березовский и сказал, что хочет, чтобы оба убрались с ОРТ. Для этого они могут вести переговоры с [министром печати и массовых коммуникаций Михаилом] Лесиным. Путин и Патаркацишвили были друзьями, Путин сказал, что если Патаркацишвили останется на ОРТ, то станет врагом. Патаркацишвили встретился с Лесиным. Была названа цифра $300 млн за ОРТ, и Патаркацишвили понимал, что это последняя цена. Но Березовский не хотел этого показать".

15.40

В заседании объявлен десятиминутный перерыв. Перед перерывом Рабинович добавил, что Патаркацишвили зарегистрировал компанию Billy, на которую был оформлен самолет, но дальше разговор не пошел.

15.35

Рабинович: Я считаю, что эти соглашения о комиссии (для Патаркацишвили) были подготовлены только после встречи в Дорчестере, и вы с Панченко никогда не предполагали, что они будут иметь законную силу.

Абрамович: Не согласен. Странно мне, зачем Патаркацишвили стал их заверять у нотариуса.

Рабинович: Я скажу зачем. В Дорчестере вы договорились, что вы выплатите ему деньги на самолет. Патаркацишвили нужны были документы, чтобы открыть в западном банке счет, на который вы бы перевели деньги.

Абрамович: На $115 млн можно купить 4 самолета, тем более что мы 5 лет пообещали его обслуживать.

15.26

Рабинович: Только после встречи в Дорчестере 13 марта Патаркацишвили заверил это соглашение у нотариуса. Он сделал это 16 марта после возвращения из Лондона. Если эти документы существовали с 15 февраля, как вы говорите, вы можете объяснить, почему он не заверил их сразу?

Абрамович: Не знаю, мое ощущение, могу лишь предположить, что после встречи в Дорчестере Патаркацишвили предположил, что Дерипаска меня в итоге вытеснит и он, Патаркацишвили, вообще ничего не получит.

Рабинович: Вы в показаниях утверждаете: «я не заплатил ему (Патаркацишвили) комиссию, потому что мы решили, что подождем и посмотрим, как будет развиваться ситуация». То есть вы предполагали, что новое соглашение с Патаркацишвили заместит это?

Абрамович: Нет, но все могло измениться в сделке с Олегом Дерипаской. Ачинский глиноземный комбинат был в процедуре банкротства, и если бы он не вошел в сделку, все бы вообще потеряло смысл. Но он вошел, и это получилась прекрасная сделка.

15.20

Рабинович: В пункте этих соглашений говорится: покупатель и посредник договорились, что если продавцы дадут меньшую цену, посредник (Патаркацишвили) возместит отрицательную разницу.

Судья: Это были условия вашей договоренности с Патаркацишвили?

Абрамович: Мы об этом не договорились, Патаркацишвили очень хотел, чтобы я побыстрее совершил эту сделку, и его не волновало, по какой цене. Мы должны были подписать все 15 февраля. К этому моменту мы уже знали все активы и условия.

Рабинович: поэтому и не было смысла в пункте 5, ведь вы обо всем уже договорились. Не было вероятности, что БП получит меньше $115 млн, так как ему придется заплатить отрицательную разницу.

Абрамович: Да, этого не могло случиться, потому что уже обо всем договорились.

Рабинович: Поэтому я и заявляю, что это подделка, ведь этот документ не соответствует реально тому, о чем вы договорились. Зачем вы и Патаркацишвили сделали такой документ?

РА: Единственное, что верно, – что документ подписан задним числом, но в остальном он просто описывает ситуацию, в нем просто есть больше деталей, чем было необходимо.

15.13

Рабинович пытается показать, что соглашения о сделке по покупке алюминиевых активов (у TWG и пр.), официально датированные 3 февраля 2000 г., составлены таким образом, чтобы создать впечатление, что события действительно имели место в эту дату и стороны только должны были бы договориться об окончательных условиях сделки. На самом же деле они были подписаны 15 февраля, когда все договоренности уже были заключены.

Рабинович: В этих документах также написано, что посредник (это Бадри Патаркацишвили) «договорится о потенциальной продаже акций покупателю». Какой смысл говорить, что он «должен будет договориться», если можно утверждать, что вы уже обо всем договорились и посреднику должно быть заплачено $115 млн комиссионных? Также в соглашениях говорится, что покупатель «должен будет определить условия покупки; максимальная цена не должна будет превышать» и прочее. Это же фальшивка, потому что вы уже обо всем договорились - и об активах и цене.

Абрамович: Если вы говорите, что оформление задним числом – фальшивка, так и есть.

15.10

Рабинович: О комиссии договорились около 15 февраля 2000 г. после того, как в тот день вы договорились о покупке алюминиевых активов?

Абрамович: Да, около того дня или даже в тот же день.

Рабинович: Вот соглашение с Dilcor International [связанный с "Русалом" офшор] и идентичные – еще с 3 фирмами, которые купили алюминиевые активы по соглашению от 15 февраля. Но эти соглашения с четырьмя фирмами подписаны 3 февраля.

Рабинович говорит, что документы от 3 февраля – подделка, Абрамович это признает.

Рабинович: Когда я вас спрашивал в связи с вашим арестом за подделку документов в начале 90-х, вы сказали, что оформляли документы задним числом. Вы и эти документы имели в виду?

Абрамович: Да.

14.58

Рабинович: Я также утверждаю, что вы обсудили с Березовским и Патаркацишвили, что ваша договоренность на троих будет оформлена так же, как с Дерипаской и по английскому праву. Что хотя формально акции не будут зарегистрированы на Березовского и Патаркацишвили, вы будете держать их долю в 25% в трасте и чтобы защитить их долю, никто не должен продавать акции без согласия других сторон.

Абрамович: опровергает сказанное адвокатом.

Рабинович: Также обсуждался вопрос покупки самолета для Патаркацишвили за его помощь вам в покупке алюминиевых активов, о которой вы договорились в феврале 2000 г.

Абрамович: Да, по этой причине. Мы также обсудили, что я буду 5 лет оплачивать содержание самолета. Мы уже начали заниматься следующей сделкой, а у Патаркацишвили на руках ничего не было, и он спросил, могу ли купить ему самолет, и я согласился. Он был в то время не очень богат. Да, было с ним соглашение о комиссии, но к тому моменту, как сделка с Олегом была совершена, он ничего не получал. Поэтому он просто спросил, а я просто согласился.

Судья: спрашивает Абрамовича, когда он (Патаркацишвили) получил комиссию.

Абрамович: Не тогда, гораздо позже, думаю в 2004 г. Вроде вначале предполагалось (по первой сделке), что ему заплатят через 2 месяца, но потом мы занялись второй (с Дерипаской) и в какой-то момент решили, что заплатим ему позже. А сам платеж в 2004 г. мы оформили как платеж за акции, но это было в признание долга за то начальное соглашения о комиссии

Рабинович: Да, но соглашение о комиссии – $115 млн. А в 2004 г. вы заплатили $585 млн.

Абрамович: Это был платеж в признание той комиссии.

14.55

Рабинович: Помните, вы сказали Березовскому и Патаркацишвили, что вы вели переговоры о слиянии с Дерипаской в Лондоне, что соглашение было по английскому праву.

Абрамович: Нет, не было такого, мне это было не важно

Рабинович: Я утверждаю, что вы говорили это Березовскому и Патаркацишвили, вы оспариваете это?

Абрамович: Да. Когда мы приехсли в Дорчестер 13 марта, это было после полудня. Там был Патаркацишвили, Олег [Дерипаска] был удивлен, разгневан. Мы долго ждали Березовского, там была гнетущая тишина, Олег выходил несколько раз с кем-то говорил по телефону. Когда пришел Березовский, разговор был достаточно короткий. Поэтому утверждаю, что там мы и не могли обсуждать вопрос английского права.

Встреча длилась 20-30 минут, но это лишь мое ощущение, может больше. Я привык долго ждать, а Олег впервые оказался в такой ситуации. Все это было очень неприятно, хотя в конце дня напряжение спало, мы решили вопросы. Мы обсудили по сути то, что надо подвести черту, остановить конфронтацию, начинается новая жизнь, что долг должен быть возвращен Олегу, что Бадри получит самолет.

14.52

Продолжаем про встречу Абрамовича, Дерипаски, Березовского и Патаркацишвили в отеле Дорчестер в Лондоне 13 марта 2000 г., на которой перечисленные люди договорились о слиянии алюминиевых активов в компанию "Русал".

Рабинович: Слияние с активами Олега Дерипаски было 50 на 50%. Вы обсуждали активы, которые войдут?

Абрамович: К этому моменту мы обсудили только КрАЗ и Ачинский [глиноземный] комбинат.

Рабинович: Какие активы, по вашим словам, Патаркацишвили защищал для вас?

Абрамович: Не могу привести весь список. Проблема была с КрАЗом, Братский [алюминиевый] завод работал хорошо.

14.15

За 15 минут до начала заседания зал суда начинает заполняться; Борис Березовский прогуливается по коридору