Митинги начали диктовать моду общественного поведения
Год начался с революций в Африке, а завершился появлением революционных настроений в России. Уличный протест становится все более массовым и спровоцировал объявление политических реформ
Свержение несменяемых десятки лет авторитарных правителей (см. статью «Тунис, Каир, далее везде») поначалу казалось не имеющим отношения к российской действительности. Но россияне начали пристально следить за судьбой Муамара Каддафи, особенно после публичного конфликта между Дмитрием Медведевым и Владимиром Путиным (см. статью «Все для фронта»), которые по-разному отреагировали на «ливийскую весну».
Мартовские выборы как репетиция думских показали, что дела у партии власти плохи: в некоторых регионах большинство в заксобраниях удалось сохранить только за счет одномандатников. Уже тогда самый известный блогер – Алексей Навальный ввел в обиход термин «партия жуликов и воров» (ПЖиВ). После выборов было инициировано создание Общероссийского народного фронта, деятели которого всячески подчеркивали, что Путин – лидер национальный, а не партийный.
После сентябрьского съезда рухнули последние надежды либеральной части общества: Путин не просто возвращается, возможно, на 12 лет, он и не думал уходить, как следовало из объяснений Медведева. Следующим шоком стал бунт министра финансов Алексея Кудрина, объявившего, что не хочет работать в правительстве Медведева. Свист в Олимпийском показал, что рокировкой тандема (см. статью «Все для фронта») недовольны и те, кого считали заведомыми сторонниками Путина.
Рейтинги тандема и партии власти после съезда ускорили падение, общество стало политизироваться и благодаря набравшим популярность социальным сетям (см. врез) стало следить за нарушениями на выборах. Они были традиционными – необычным был резонанс этих скандалов, усиленный интернетом (см. статью «Царство Чурова»). Упорное нежелание ЦИК реагировать на скандалы лишь подлило масла в огонь. Люди попытались выразить свою гражданскую позицию законным способом: они не просто пошли на выборы проголосовать за любую партию, кроме ПЖиВ, но и записались в наблюдатели. И своими глазами увидели, как массово крадут их голоса.
«Единая Россия» не набрала и 50%, а граждане поняли, что в стране можно что-то изменить. 5 декабря около 10 000 москвичей вышли на митинг за честные выборы. В ответ они получили контрмитинги «Наших» и самые массовые за последнее время аресты, причем не только «профессиональных митингующих».
О готовности выйти на новую акцию в социальных сетях объявили уже десятки тысяч, внесистемную оппозицию поддержала и часть парламентской. Власть сперва попыталась не допустить новой акции, инициировав ремонтные работы на площади Революции, но в итоге пошла на уступки: была предоставлена Болотная площадь, полиция вела себя корректно. Здесь собралось, по оценкам полиции, 25 000 человек, по оценкам самих участников – не менее 50 000. Протест стал всероссийским – массовые акции прошли и в других городах. Митингующие прорвали информационную блокаду: их впервые показали федеральные телеканалы.
Реакция власти была неоднозначной. Медведев объявил о политической модернизации – о переходе к заявительному принципу регистрации партий, отмене сбора подписей на выборах, возвращении выборов губернаторов. Но Путин высказался уничижительно – сравнил белые ленточки, символ нового движения, с рекламой контрацептивов, а самих митингующих с бандерлогами.
Через две недели митинг на проспекте Сахарова собрал еще больше людей – около 80 000 человек, в основном под антипутинскими лозунгами. С трибуны митинга писатель Борис Акунин заявил о зарождении движения «Честная Россия». Кудрин объявил о готовности выступить посредником между митингующими и властями, призвал совместно обсуждать реформу и после нее провести новые выборы Госдумы. Но Путин пока демонстрирует, что к компромиссам не готов, хотя, по данным социологов, победа в первом туре ему не гарантирована.