Медведев: "Не собираюсь добиваться идеологического единства в правительстве"

Приобретение "Роснефтью" ТНК-ВР премьер назвал «скорее исключением, чем правилом», но, «выбирая между российской государственной компанией и какими-то другими компаниями в отношении судьбы очень крупного объекта российского нефтяного бизнеса», он «выбрал бы российскую госкомпанию».

Об экономической ситуации

«Сейчас ситуация в экономике не кризисная, но она предгрозовая», - заявил Медведев в интервью газете «Коммерсантъ». По его мнению, Европа преодолеет нынешний кризис, ему бы «не очень хотелось, чтобы в жертву трудностям в отдельных европейских экономиках был принесен евро». «Кризис 2008 г. мы получили в том числе из-за недостаточности количества резервных валют. Началось все с проблемы доллара, сейчас проблемы у евро, поэтому мы заинтересованы, чтобы мир держался на большем количестве резервных валют — включая в будущем и рубль, и юань, и другие валюты», - отметил премьер, напомнив, что почти 42% валютных запасов России хранятся в евро.

Правительство хочет, «чтобы наша макроэкономика была такой же, как, например, в Германии, США или даже в Китае». «Если говорить об экономиках развитых государств, то там инфляция 2-4%. Этого уровня не нужно достигать во что бы то ни стало: мы живем в сложном мире в конкретной ситуации. Но мы должны стараться придерживаться тех параметров, которые сами себе задали», - сообщил премьер.

В частности, про один из параметров – приватизацию – он сообщил, что «это идеологема, которая задает вектор развития страны». По его словам, необходимо «уйти от участия госкомпаний в приватизации», но это «не означает, что этого никогда, ни при каких условиях не будет» – госучастие иногда "разрешается с прямого согласия правительства". Ситуацию с планируемым участием «Роснефтегаза» в консолидации энергетических активов он пояснил не слишком подробно: «государство проводит свою политику через "Роснефтегаз"», а «дивиденды, которые получает "Роснефтегаз", могут быть использованы для различных целей — в том числе и для докапитализации ряда государственных компаний, и для решения задач развития».

Госкорпорации премьер по-прежнему не жалует и «не будет плакать» при завершении их работы. «Ростехнологии», по его словам, — «самая сложная госкорпорация, в которой больше всего имущества», «решение об их судьбе должно быть принято отдельно».

Комментируя пенсионную реформу, Медведев отметил, что действующая система «небезобразна», но «нуждается в совершенствовании». «Сейчас около 7 млн человек являются клиентами корпоративных пенсионных систем, - сообщил он. – <...> Если мы выйдем, скажем, к 2022 г. на 25 млн <...> то будем считать, что задача обеспечения пенсионных прав нашего среднего класса решена».

Про отставки в правительстве

Медведев прокомментировал две отставки в его правительстве, произошедшие за последние полгода, – главы Минрегионразвития Олега Говоруна и министра обороны Анатолия Сердюкова. «В советский период вряд ли можно было найти хоть одного министра или первого секретаря обкома, у которого не было бы партийного взыскания. Но никто из них партбилет на стол не клал», - посетовал он на демарш Говоруна. Реформами Сердюкова в армии Медведев, по собственному признанию, в целом доволен: «Человек не может быть полностью доволен своей зарплатой, но она [зарплата российских военнослужащих. – «Ведомости».] сейчас абсолютно сопоставима с соответствующим денежным содержанием военнослужащих в Европе. И уже не столь существенно отличается от такого же денежного содержания в США <...>. Это результат тех преобразований, которые проводились в Министерстве обороны. И я хотел бы, чтобы об этом помнили». Но «руководитель должен принять решение или об отстранении, или об увольнении лица, возглавляющего ведомство», чтобы «не было сомнений в объективности проводимого расследования», прокомментировал Медведев отставку Сердюкова.

Он не собирается «добиваться идеологического единства в правительстве»: «Правительство — это коллектив единомышленников, но не партия. Конечно, ценности должны быть близки. Скажем, у меня в правительстве нет людей, которые бы открыто поддерживали коммунистическую идею». Недавно Алексей Кудрин, которого сложно назвать единомышленником премьера, «чаю зашел попить», по выражению Медведева. «Пришел, говорит: "Ровно год назад, день в день, вы меня уволили". Посидели с ним, поговорили о делах. Он: "Ну, я буду правительство критиковать". Я отвечаю: "Правильно, Алексей Леонидович, критикуйте!" Он говорит: "Ну и работать буду над различными проектами" — "Очень хорошо!" - рассказал Медведев.

В «бытность президентом» ему предлагали объединить Минфин и Минэкономразвития, но он на это не пошел. «И мы это ранее обсуждали и с Владимиром Владимировичем Путиным в его предыдущий президентский срок, и он на это тоже не пошел», - добавил Медведев.

Антикоррупционную кампанию конца 2012 г. Медведев связывает с «накопленным эффектом» и «следствием запроса на борьбу с коррупцией». «Некоторое время назад я это чувствовал, на всех уровнях было такое ощущение, что чего с этим бороться, все равно ничего не изменим. Это наше родимое пятно, этакое родовое проклятие, - поделился премьер. – <...> Но запрос сохранился. Работа правоохранительных органов, которые получили дополнительные юридические возможности для этого, — это второй элемент. Ну и есть, конечно, определенный набор политических решений, который всегда необходим, чтобы реальные процессы пошли».

О настроениях в обществе

«Общество развивается, становится более современным, более открытым. Обществом более благополучного государства, скажем так», - считает Медведев. Он сообщил, что не знает, что имеют в виду те, кто говорит о «новом 1937 годе». «Достаточно обратиться к источникам, чтобы понять, что наше общество сегодня настолько отлично от общества 30-х годов в Советском Союзе, что ничего подобного даже представить себе невозможно», - уверен премьер. «Любой человек, который выходит на улицу, собирается протестовать, должен понимать, что, даже если ему очень не нравится нынешняя политическая система и набор политических лидеров, нельзя бить полицейских, нельзя нарушать закон, нельзя уничтожать чужое имущество», - добавил он.

Рассуждая о роли Москвы, премьер заметил, что перевод Верховного и Высшего арбитражного суда в Санкт-Петербург «с точки зрения идеологии» – «абсолютно оправданная тема», так как «с учетом размеров нашей страны и определенного набора правовых привычек лучше, если суды находятся где-то отдельно» – «меньше соблазнов на них влиять». Объединения Москвы и Подмосковья ждать не стоит, потому что это «too much для нашего государства»: «20 миллионов человек (Москва и область) — это седьмая часть страны», это сложно для управления.