Максим Акимов: Не надо бояться занимать деньги
Корпорация развития явилась основным продуктом, который мы в свое время искали в Калужской области, без которого экономическое развитие и построение здорового климата немыслимо. Конечно, в те регионы, где есть значительные стартовые ресурсы, т.е. профицитный бюджет, природные ресурсы – нефть, газ, уголь, золото, – люди [инвесторы] все равно придут, при любой политической ситуации на этой территории, любых существующих институтах, любых экономических условиях. Они придут за ресурсом и будут с вами торговаться.
Но большинство регионов подобным сетом не обладает, особенно Центральная Россия, в которой я прожил всю свою жизнь.
Поэтому пришлось искать идею (до продукта мы дошли не сразу) – это был живой диалог с людьми, которые приходили на территорию. Пока мы пришли к тому, что оказываем больше тысячи консультаций, зафиксированных, абсолютно бесплатных консультаций в год. Естественно, до этого надо было дожить.
Основной перелом был, когда мы поняли, что одних презентаций, одной промоутерской активности недостаточно. Нужна инфраструктура. Естественно, тогда мы не знали, что это называется Tax Increment Financing, т.е. финансирование под будущие налоговые поступления. Но мы поняли, что, наверное, не зря федеральная власть говорит об институтах развития. Надо, наверное, туда постучаться и попробовать объяснить, что если мы избежим существенных рисков, то может и получиться.
И мы построили модель в виде таблиц на бумаге, из которой было ясно, что если мы выполним обязательства перед инвесторами и заселим наши [индустриальные] парки, то даже в самом пессимистичном варианте сможем не только обслужить долг, но и получить прибавок.
Все это сейчас уже в реальности по прошествии шести лет обернулось, мне кажется, очень неплохим финансовым результатом – больше 27 млрд руб. доходов мы получили на 8 млрд руб. займа.
В конечном итоге мы пришли к тому, что ключевой элемент инвестиционной привлекательности – это продукт, который избавляет наших партнеров от инфраструктурного риска. Это не всегда получалось. Потому что все мы сталкиваемся с проблемой планирования, макетирования индустриального парка. И понятно, что эта инфраструктура должна как-то сегментироваться, наращиваться. Решали вопросы водоснабжения, водоотведения, ливневой канализации, энергетики, вопросы организации логистики на этой территории. Но самое главное – базовая инфраструктура, земельный участок с оформленными на него правами, который прошел процедуру due diligence в какой-нибудь ведущей, или, если хотите, валидной компании. Естественно, этот продукт должен иметь примыкание к автомобильным дорогам, если необходимо – к железной дороге. А теперь в наших парках собственные логистические мощности – железнодорожные терминалы, контейнерные площадки. И, безусловно, продукт должен был включать консультационное сопровождение инвесторов, наших партнеров. Необходимо говорить с инвестором на одном языке, адекватно читать проектную документацию, понимать ее и отвечать требованиям. Да, она была иногда на корейском языке или на китайском. Это было очень непросто.
Еще раз хочу подчеркнуть ключевую мысль. Смысл создания корпорации – в обеспечении, в предоставлении готового продукта. Если для этого необходимо привлечь дополнительные ресурсы, это вполне можно сделать. Я, например, считаю, что одна из задач, чтобы эта модель работала, – помимо выстраивания правовых рамок, помимо правовой конструкции необходимо докапитализировать и подталкивать, например, и Внешэкономбанк, и какие-то другие российские институты развития к работе по этой модели.
Понятно, что это тоже риск. Понятно, что мы слегка расшатали наши государственные финансы, потому что мы увеличили государственный долг [Калужской области]. Минфин к этому относился (при том что мы имели огромный прирост по собственным доходным источникам) не очень позитивно. И одно время мы были в списке территорий, которые имеют высокий подушевой долг. И когда мы объясняли, что это все-таки не долг, а отложенные доходы, мы не всегда были услышаны.
Это либо станет государственной философией и большой государственной задачей, либо эти задачи будут решаться регионами самостоятельно. Но мне кажется, что это правильно – попробовать сформировать понимание: если у региона нет возможности просто взять в бюджете 7 млрд, 10 млрд или 15 млрд руб. для того, чтобы начать делать пригодную, отвечающую международным стандартам инфраструктуру, то для этого надо занимать.
Следующий вопрос – это, конечно, риски. Первый, самый главный и тяжелый, – коррупционный. У вас могут появиться люди в коллективе, которые очень захотят попросту украсть. Это называется «осваивать ресурсы». Процесс «освоения» иногда заканчивается тем, что вы получаете незавершенное строительство, государственный долг, разрытую территорию и никакого конечного продукта.
Второй большой риск – это риск существенной ошибки. У нас есть неудачно спланированная территория: есть дробные участки, ошибочные решения в планировании инфраструктуры. Такие ошибки могут привести к неэффективному расходованию средств.
Третье – это риск финансового планирования. Необходимо обеспечивать ритмичное финансирование. У нас было три кредитных транша Внешэкономбанка. Каждый раз надо было вместе с банком работать, чтобы обеспечить ритмичное финансирование стройки, так как у нас практически не было ситуаций, когда стройка объектов вписывалась только в один кредитный транш. То есть это постоянно было композитное финансирование.
Другая сторона медали деятельности институтов развития корпорации – это связи с инвесторами. Это тоже очень простые вещи: не иметь посредников, не навязывать региональных поставщиков, снижать издержки, в том числе по оказанию консультационных услуг, или стремиться предоставлять их бесплатно.