Партии и политтехнологи рассказали о будущем применения ИИ на выборах

Нейросети уже применяются на выборах, но именно в этом году дискуссия о масштабах их внедрения начала набирать обороты. Повод – подготовка к выборам в Госдуму 2026 г. Применение ИИ в политике никак не урегулировано, но для его использования есть естественные границы других законов. «Ведомости» опросили представителей партий, политтехнологов и юристов о том, как интегрировать новинку в электоральные процессы и с какими рисками при этом можно столкнуться.

Соревнование меча и щита

Безопаснее всего использовать ИИ до объявления выборов, когда не действуют ограничения, наложенные избирательным законодательством. Технологи уже сейчас применяют его как для создания обязательного для партийных праймериз контента (видеоролики), так и для другой агитации. Юрист Олег Захаров считает, что это и есть правильный способ применения ИИ – загружать его технической работой вместо человека: «В конце концов, презентация кандидата лучше, чем он есть на самом деле, – это и есть задача политтехнологий, с этим ИИ и помогает».

Начиная с момента распространения газет, потом радио и телевидения, затем интернета и повышения технологизации и тренировки политиков можно считать, что разрыв между избирателем и политиком и степень виртуальности (именно в смысле отрыва образа от личности) все возрастали, говорит политконсультант Валентин Бианки. «Но ведь, с другой стороны, тотальность видеофиксации с личных телефонов любой публичной фигуры тоже растет. Поэтому представить, что в среднем политик сможет избежать столкновения аудитории с альтернативным смоделированному [образом], невозможно», – сказал он «Ведомостям».

Изменения в моделях донесения образа живого кандидата через контент действительно идут, говорит член генсовета «Единой России», сенатор Сергей Перминов. «С одной стороны, это расширение возможностей адаптации содержания под целевую аудиторию вплоть до конкретной проблемы и путей ее решения. При этом есть вызов появления все более мощных дипфейков, которые будут противопоставляться оригинальному контенту добропорядочного кандидата», – отмечает он. То есть современные выборы, заявил Перминов, это соревнование «меча и щита».

По мнению президента фонда «Петербургская политика» Михаила Виноградова, на выборах люди и так голосуют за виртуальный образ, просто смоделированный естественным интеллектом. «Возможно, использование ИИ приведет к большему разнообразию предложений. Что не обязательно плохо», – сказал он «Ведомостям».

Дешево и современно

ИИ может давать ответы на вопросы, но не способен заменить кандидата, особенно в моменты встреч, дебатов или интервью, говорит депутат Госдумы от «Новых людей» Ярослав Самылин. «Наоборот, разница между образом, созданным ИИ, и реальностью будет явственно показывать избирателю, что имеет место подлог. Но такая проблема была и до создания ИИ, когда политтехнологи лепили образ кандидата, не соответствующий действительности, – такую ложь наши люди чувствуют за версту, и усложнение технологий не изменит реалий. Людям нужна искренность, и фальшь они почувствуют», – сказал он «Ведомостям».

По мнению Захарова, все инкумбенты и серьезные претенденты на мандат будут вести свои соцсети в предвыборном ключе через ИИ, потому что слишком сложно это делать лично и вообще человеку, а это пока считается эффективной агитацией. «Но ее эффективность уже через год-полтора резко снизится, потому что ИИ-контент никому не интересен, даже если он очень похож на человеческий», – рассуждает он. ИИ, может, и будет применяться для создания образа кандидата, говорит депутат Госдумы от «Справедливой России» Николай Новичков. «Кандидат всегда хочет выглядеть лучше, чем он есть на самом деле. Насколько это будет убедительно с помощью ИИ – большой вопрос», – сказал он «Ведомостям». Создание виртуального образа кандидата с помощью ИИ дешевле, быстрее и это современно, говорит депутат Госдумы от ЛДПР Ярослав Нилов.

ИИ или политюрист

Опрошенные «Ведомостями» эксперты уверены, что ИИ не способен заменить юриста со специализированным программным обеспечением в части подбора документов для кандидатов – во всяком случае сейчас. Захаров отмечает, что однозначно потребуется «шеф-контроль»: «А это значит, что проще сделать самому, чем проверять сделанное ИИ». «Хотя юристу может помочь использование ИИ для переделки типовых документов (условно – переделка формы о доходах при дополнении сведений), но общий пакет документов ИИ собрать не сможет – слишком много переменных нужно учесть, плюс еще есть человеческий фактор общения кандидата и юриста, согласование с кандидатом разных сведений, учет пожеланий избиркома и т. д.», – говорит он.

По мнению Перминова, ИИ является «зорким сканером» и помощником электорального юриста и в перспективе дает существенное сокращение объема работы по формальным процедурам выдвижения и регистрации: «Таким как проверки подписей, подписных листов, верификация в межведомственном обмене и другим аспектам. Потребуется качественный банк данных по судам, решениям, обучение сеток. Это большая оптимизация процессов, расходов сил и средств, потенциально выход в защищенный от ошибок человека режим».

«ИИ дурь высвечивает в более ярком масштабе»

Обучение ИИ потребуется именно на отечественной базе и датасетах, убежден Перминов. «Неприменимость своих инструментов для иностранных избирательных кампаний фиксируют западные исследования. Но для стран с модельным законодательством, близкими системами (в СНГ, например) кооперация по таким решениям вероятна», – уточнил Перминов «Ведомостям».

ИИ может быть неплохим помощником юристу, но заменить его не получится, уверены Нилов, Новичков и секретарь ЦК КПРФ по выборам, депутат Госдумы Сергей Обухов. Говоря об ошибках при составлении агитматериалов с помощью ИИ, последний замечает, что «тяп-ляп был у политтехнологов и без него». «Просто ИИ дурь высвечивает в более ярком масштабе», – говорит Обухов. Ключевой проблемой он считает вопрос авторских прав, нарушение которых влечет за собой снятие кандидата с выборов.

Чем лучше ИИ обучен, тем меньше он будет допускать ошибок, считает Новичков. «Здесь вопрос в наличии больших данных. И это вопрос роста качества работы ИИ. Подготовка качественного предвыборного контента начиная с листовок и заканчивая роликами, – это действительно современные возможности ИИ. Генерить привлекательные послания избирателям ИИ также в состоянии», – говорит он.

ИИ в контексте агитации

Казусы с неадекватными образами в генерируемых ИИ картинках стали притчей во языцех. Захаров называет это «болезнью роста». «Для того чтобы получить качественный контент, необходимо загрузить в ИИ больше информации. Кроме того, нужно загружать данные по той целевой группе, на которую должен быть рассчитан агитматериал. В общем, нужен только толковый промпт-инженер, и все. А лозунги все равно вторичны», – считает юрист.

В контексте видеоконтента многое зависит от качества нейросетей и от того, будут ли СМИ (аудитория которых падает) значимым носителем информации, считает Виноградов. «В целом я не вижу проблемы [в том, чтобы] с помощью хороших нейросетей и сейчас значительную часть контента готовить при их помощи. Просто качественный материал получается не автоматически, не с первого раза. И работающий с нейросетью носитель ИИ должен иметь в голове образ желаемого продукта, чтобы подтягивать контент к нему», – сказал политолог «Ведомостям». ИИ пока не снимет ни хороший фильм, ни хороший ролик, говорит Захаров. «Вообще, сценарий, режиссура, выбор локации – это все требует человека, чтобы быть качественным», – уверен он. На данном этапе ИИ создает большое количество контента умеренного качества в лучшем случае, считает политолог Глеб Кузнецов. В основном же, по его мнению, этот контент плохого качества.

Ошибки при подготовке агитации неизбежны, считает Нилов. «Даже люди их совершают: создают памятники воинам с иностранным оружием, например. Поэтому последнее слово должно оставаться за человеком», – сказал депутат от ЛДПР. Уже через год, по прогнозам, бесшовный дипфейк, неотличимый от оригинала, «будет с нами», предупреждает Перминов.

Дипфейковая реальность

Дипфейки и смоделированные ими модели общения уже стали реальностью, но с ростом их количества растет и негатив в отношении к таким моделям. «Разборчивый потребитель быстро вычисляет бота, так что кроме дипфейков, когда живые операторы натягивают на себя маску, например, губернатора и начинают от его лица общаться с человеком, тут больше ничего не придумать – по крайней мере пока», – считает Захаров. Бианки вспоминает, что одним из его первых проектов на выборах еще в 1999 г. были письма от одного политика пенсионерам Санкт-Петербурга с личным обращением (по имени-отчеству). «Не вижу, чем это отличается от персонализованного видеоролика», – говорит он.

Глава комитета по политтехнологиям Российской ассоциации по связям с общественностью (РАСО) Евгения Стулова предупреждает, что по мере приближения к выборам будет появляться все больше дипфейковых видео, изображающих кандидатов и глав регионов. «Уже сейчас под, скажем так, обстрелом оказались губернатор [Приморского края Олег] Кожемяко и [врио главы Курской области Александр] Хинштейн. Они в своих каналах опровергали дипфейковое видео», – заметила она. По словам Стуловой, с одной стороны, дипфейки могут искажать реальность, с другой – любую реальность можно будет объяснить дипфейком.

«Но все вместе это, скорее всего, приведет к полной девальвации доверия к средствам доставки информации», – говорит Стулова.

ИИ и мобилизационные сети

Легального способа скормить ИИ персональные данные избирателей для таргетированной агитации нет и быть не может по определению, так что это как минимум серая зона, а то и просто нелегальное использование персональных данных, говорит Захаров. По мнению же Бианки, это неминуемо будет делаться. «Степень легальности – другой вопрос. Но то, что очень эффективно, будет делаться, даже если нелегально», – уверен он. Кузнецов отметил, что таргетирование уже давно используется. Аналитика и таргет не требуют персональных данных, так что вполне можно предположить математические модели, исходя из упрощенных и обезличенных баз данных, которые позволят делать качественный таргет по косвенным признакам и их сочетаниям, считает Захаров. «С использованием же персональных данных это как минимум огромные штрафы и перспектива уголовного дела со всеми вытекающими», – предупреждает он.

Важен вопрос удержания данных, режима для работы (декриминализованного или специального), уверен Перминов. «Доступ к банкам данных продолжит оптимизировать затраты ресурсов, планировать распределение мобилизационного, агитационного ресурса. Это будет одно из направлений, которое выведет электоральную работу и политические технологии, социальные проекты на недостижимый ни в одну из эпох уровень счетности», – считает единоросс. По его мнению, если сегодня пока это не так, то завтра браться за построение будет поздно, если это сделали оппоненты.

Помощь в наблюдении на участках

ИИ мог бы организовать онлайн-анализ записей видеонаблюдения, но вряд ли оно будет в участковых избирательных комиссиях (УИК), потому что в нынешних условиях это небезопасно, говорит Захаров. Также ИИ может подавать «мусорные» жалобы, собирать сигналы от наблюдателей и переводить их в готовые жалобы. «Но это абсолютно бессмысленное действие, эти жалобы ничего не дают, никак не влияют на выборы», – говорит юрист. В ряде моментов поиски преступников благодаря сочетанию ИИ с системами видеонаблюдения сократились с десятков часов до пары минут, отмечает Бианки. «Естественно, в случае выборов это также возможно сделать. Вопрос уже скорее в том, не побоится ли власть делиться с ИИ возможностями», – считает он.

Новичков и Обухов уверены, что ИИ может помогать анализировать видеозаписи с избирательных участков. «Справедливая Россия» точно будет применять эти технологии при контроле за голосованием, заявил Новичков. Нилов привел пример, как в ОАЭ ДТП разбираются с использованием ИИ. «Может, со временем вообще все будет цифровизовано, так что никакие избиркомы не нужны будут. Самое главное – чтобы все было открыто, прозрачно, легитимно», – заявил депутат от ЛДПР. Перминов заметил, что уже накоплен массив по предыдущим кампаниям: «Маркирование инцидентов, подсчет явки (общий контроль за сообщениями с участков)». Вместе с тем сенатор считает, что контроль со стороны человека по спорным вопросам сохранится.

В перспективе, по мнению Перминова, можно будет внедрить биометрическую идентификацию на избирательном участке (при согласии пользователя – по аналогии с банковскими и иными продуктами), а также выявлять в социальных сетях сообщения и материалы о предполагаемых нарушениях. «Здесь возможна автоматизация процесса вплоть до отправки жалобы», – уверен единоросс.

Часть юридических функций перекладывается на ИИ уже сейчас, в невыборной реальности, замечает Виноградов: «Уровень квалификации нейросетей таков, что сегодня это требует проверки людьми. Но квалификация быстро растет – пока кажется, что надо будет проверять с помощью ИИ, но все может и поменяться».