Как менялся состав региональной элиты в последние три года
С 2022 года номенклатура в субъектах РФ дольше задерживалась на своих местах
Перед приближением думской кампании 2026 г. в субъектах РФ усилилась, по сравнению с первыми годами после начала конфликта на Украине, ротация региональной номенклатуры. Об этом говорится в докладе «Региональная номенклатура в России на третьем году специальной военной операции», подготовленном политологом Александром Кыневым. «Замены, начавшиеся в 2024–2025 гг. <...> можно рассматривать как отчасти тестовые с точки зрения реакции на них политических и экономических элит, общественного мнения, их влияния на изменение социально-политической ситуации в регионах», – говорится в тексте.
Кынев анализировал изменение состава региональных элит регионов до начала 2025 г. (схема подсчета – во врезе). Статистика административной устойчивости властей в 2015–2022 гг. зависела от смен губернаторов – после этого происходили и кадровые замены других чиновников. В тот период индекс устойчивости не опускался ниже 31% (т. е. не менее 31% представителей высшей региональной номенклатуры за год теряли прежние должности). Рекордными изменения были в 2018–2019 гг., когда проходила массовая губернаторская ротация и было заменено 50,97% номенклатуры.
С начала спецоперации перестановок стало меньше. Они «были минимальными и вынужденными», говорится в докладе. К примеру, в течение 2022 г. ротация затронула 30,63% номенклатуры, в 2023 г. – 24,6%. Объясняется это тем, что приоритетом была спецоперация и борьба с санкциями.
Эта тенденция изменилась по итогам 2024 г. В тот год ротация коснулась 13 губернаторов (тогда как в 2022 и 2023 гг. по пять губернаторов). А в регионах сменили 32,29% чиновников из числа тех, за которыми наблюдал Кынев, – т. е. показатели кадровых замен вернулись к тем, что были до спецоперации. Это объясняется тем, что теперь ситуация вошла в статус «новой нормы».
Как считали
Региональные чиновники ищут пути адаптации к пожеланиям федерального центра по стимулированию тех, кто принимает участие в спецоперации и работает на присоединенных территориях, указывается в докладе. Эти люди делятся на две категории: чиновники, кто был на спецоперации (их карьерные возможности шире в силу предыдущего опыта), и бывшие военные или обычные люди, участвовавшие в спецоперации (для них сейчас в основном создают специальные должности). Кынев не исключает, что амбиции второй категории в будущем вырастут.
Приближаются выборы в Госдуму, а от регионов здесь многое зависит, говорит Кынев. Кроме того, многие чиновники просто устали и выгорели, поэтому и меняют работу, добавляет эксперт. Средний ежегодный уровень замен региональных чиновников высшего звена в 30–35% означает, что редкий крупный региональный чиновник в России занимает свою должность более трех лет, отмечается в докладе. Среди рекордсменов кадровых перемещений Кынев называет Вологодскую, Курскую, Самарскую области, Чукотский автономный округ.
Если в 2022 г. произошла консервация новых назначений в органах госвласти на уровне субъектов, то, когда переход к «новой нормальности» состоялся, произошла адаптация к ситуации и процессы кадровых изменений пришли в свое обычное состояние, говорит руководитель Фонда развития гражданского общества Константин Костин. «В докладе, правда, следовало бы отдельно учесть замены, которые происходили в связи со сменой губернаторов, поскольку именно в этих случаях региональные команды обновляются сильнее всего», – говорит эксперт.
Динамика ротаций менялась в последние годы не столь уж сильно, чтобы делать выводы о фундаментальных сдвигах и о «замирании» кадровой системы, говорит вице-президент Центра политических технологий Ростислав Туровский: «Кроме того, отмеченная тенденция не развивается сразу после начала спецоперации, поэтому ее причины могут быть различными». В любом случае интенсивность кадровых перестановок и количество коррупционных кейсов сейчас нарастают как снежный ком, подчеркивает эксперт: «Если замедление ротаций и имело место, то оно было недолгим и уходит в прошлое».