Россия может не прислушаться к мнению ЕСПЧ по приостановке ликвидации «Мемориала»

Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ), ссылаясь на правило 39 регламента Страсбургского суда «о временных мерах», потребовал временно приостановить исполнение решений о ликвидации международного «Мемориала» и правозащитного центра «Мемориал». Они ранее были признаны в России некоммерческими организациями (НКО) – иноагентами, а в конце декабря и ликвидированы по запросу прокуратуры Верховным и Мосгорсудом за несоблюдение ограничений, предусмотренных для НКО-иноагентов.

Согласно требованию ЕСПЧ, решение российских судов не должно выполняться до вынесения Страсбургом постановления по первой жалобе на принятый в 2012 г. закон об НКО-иноагентах. Эту жалобу в ЕСПЧ подали еще в 2013 г. 11 российских организаций. Заявителями по ней выступали в том числе оба «Мемориала», которые уже тогда были признаны иноагентами. В 2020 г. эти две НКО самостоятельно обжаловали в Страсбурге штрафы, назначенные им в 2019–2020 гг. по законодательству об иноагентах (в том числе из-за отсутствия соответствующей маркировки).

Статья 39 регламента ЕСПЧ применяется к организациям крайне редко. Заявления о применении временных мер рассматриваются ЕСПЧ за 24 часа, и исполнение этого правила является обязательным для всех стран – участников Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод (Россия участвует в ней). Чаще всего такие заявления направляются по делам, связанным с риском для жизни и здоровья, рисками пыток, делам об экстрадициях, высылках и произвольных задержаниях.

По словам старшего юриста правозащитного центра «Мемориал» Татьяны Глушковой, это прецедентное решение, поскольку правило впервые применено в отношении российской НКО: «До этого оно только один раз применялось в отношении организации – грузинского телеканала «Рустави 2». В решении ЕСПЧ не указано, что именно ЕСПЧ посчитал возможным «серьезным и непоправимым ущербом», но можно предположить, что, по мнению Страсбургского суда, рассмотреть нашу коллективную жалобу по существу не представится возможным, если решения о ликвидации будут исполнены», – говорит Глушкова.

Запрос в ЕСПЧ подали обе признанные иноагентами и подлежащие ликвидации НКО еще 18 ноября. Они попросили ЕСПЧ предписать российским властям России либо запрет на ликвидацию организаций до рассмотрения жалоб в Страсбурге, либо предписать приостановить исполнение любого национального решения о ликвидации заявителей. ЕСПЧ не вынес немедленного решения по запросу.

По словам руководителя правовых программ Московской Хельсинкской группы Романа Киселева, нет никаких гарантий, что Россия исполнит предписание ЕСПЧ, как уже было по делам о высылках и экстрадициях. Как правило, это становится предметом обсуждения на уровне комитета министров Совета Европы (на этом уровне переговоры ведут представители исполнительной власти), отмечает эксперт.

Киселев предполагает, что есть два механизма неисполнения решения: «Можно просто [проигнорировать решение ЕСПЧ и] ликвидировать организации, а можно для большей легитимности решения судов попробовать привлечь Конституционный суд. Начиная с 2015 г. у него есть полномочия для проверки на конституционность решений ЕСПЧ».

Запрос в КС может направить полномочный на представление интересов России в ЕСПЧ орган. Летом эта функция была передана Генеральной прокуратуре. «Ведомости» направили в надзорное ведомство запрос, но пока не получили ответа. Если Генпрокуратура все же направит такой запрос в КС, это станет первым подобным прецедентом для нового представителя России в ЕСПЧ.

В 2014 г. КС высказывался о законе об иностранных агентах по жалобе НКО, утверждавших, что признание организаций иноагентами создает для них и их руководителей условия, из-за которых они не могут в полной мере заниматься защитой общественных интересов. Они писали, что закон заставляет НКО свидетельствовать против себя, а также признавать то, что осуществляемая ими деятельность противоречит интересам государства и общества. Помимо этого НКО обращали внимание на противоречия в законе и неточные формулировки, которые создают предпосылки для их неоднозначного толкования и произвольного применения.

КС решил, что оспариваемые положения не противоречат Основному закону: иноагентство предполагает «систему правоотношений, связанных с получением денежных средств и иного имущества от иностранных источников, имеет своим предназначением их идентификацию в качестве специфического субъекта политической деятельности». Для НКО этот статус «не означает указания на исходящую от данных организаций угрозу государственным и общественным институтам», а попытки обнаружить в термине отрицательный контекст не соотносятся с правовыми основаниями.