Президентские эксперты выступили против изъятия детей из семьи только по решению суда
Это может противоречить «защищаемым Конституцией традиционным семейным ценностям», решили они
Президентские эксперты из совета по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства выступили против процедуры изъятия детей из семьи только по решению суда. Это может противоречить «защищаемым Конституцией традиционным семейным ценностям», решили они
Проект поправок к Семейному кодексу (СК), которые предполагают изъятие детей у родителей только по решению суда, получил отрицательный отзыв президентского совета по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства. Эксперты посчитали, что идеи разработчиков «следует оценить как противоречащие защищаемым Конституцией традиционным семейным ценностям» и снижающие гарантии прав ребенка. Поправки в СК были внесены в Госдуму в июле. Законопроект разработала группа парламентариев, среди которых сенаторы Елена Мизулина и Андрей Клишас. В пояснительной записке говорилось, что сейчас в России изъять детей легко: на основании «одного лишь устного или письменного обращения о возможной угрозе жизни или здоровью ребенка» и с нарушением права на неприкосновенность жилища.
Авторы поправок предложили установить приоритет семейного воспитания детей – вместо изъятия (или «отобрания») ввести новый механизм, который позволял бы передачу ребенка родственникам в качестве «приоритетной меры». Эта временная мера защиты не влекла бы за собой лишения родительских прав. Родители при этом могли бы «по уважительным причинам» обращаться в органы опеки и просить о назначении ребенку временного опекуна или передавать его в организацию на тот период времени, когда они не могут исполнять свои обязанности. Поправки вводили понятие «презумпции добросовестности»: все действия родителей считались бы направленными на благо ребенка, если иное не установлено решением суда в рамках гражданского, административного или уголовного судопроизводства. Мизулина говорила «Интерфаксу», что такая «презумпция» исключила бы «порочную практику произвольного отобрания детей из семей». В этом случае недобросовестность родителей в суде доказывали бы органы опеки и прокуратура. А отобрать ребенка могли бы только при наличии вступившего в законную силу судебного решения о лишении родительских прав, об их ограничении или отмене усыновления.
Эксперты указывали на недостатки законопроекта. Юрист Алена Попова обращала внимание, что среди оснований для изъятия ребенка из семьи перечислены случаи, когда родители пропали без вести, находятся в состоянии алкогольного или наркотического опьянения или подвергнуты административному аресту, зато не перечислены случаи применения домашнего насилия. А решение суда в таком случае не всегда может быть оперативным. Такой подход «снижает уровень гарантированности и защиты прав ребенка», подтверждает партнер коллегии адвокатов Pen & Paper Екатерина Тягай. Также поправки декларируют «уважение к семейным и нравственным ценностям народов России», но на деле могут привести к противоречию между конституционными принципами равенства граждан перед законом и ценностями и традициями, свойственными определенным народам, к оправданию жестокого обращения с детьми, считает она. Например, женское обрезание, наносящее увечья девочкам в некоторых регионах и применяемое по инициативе родителей, можно будет отнести к их добросовестным действиям, соответствующим местным традиционным ценностям.
Порядок изъятия детей на законодательном уровне обсуждается не впервые. В 2020 г. в Госдуму вносилось сразу два проекта решения этого вопроса, и тогда Клишас и Мизулина оказались авторами двух разных документов. Первый – совместно с депутатом Павлом Крашенинниковым – предлагал, чтобы в исключительных случаях, когда есть основания ожидать смерти ребенка в ближайшие часы, отобрать ребенка у родителей органы опеки могли с участием прокурора и полиции, составив соответствующий акт с описанием всех обстоятельств. После этого в течение недели органам опеки предписывалось обратиться в суд с иском о лишении родительских прав. Мизулина же хотела усложнить возможность изъятия ребенка из семьи – только после решения суда. Правительство тогда не поддержало законопроект Мизулиной, а поправки Клишаса и Крашенинникова были поддержаны с замечаниями. Зато патриарх Кирилл направил письмо на имя председателя Госдумы Вячеслава Володина, обратив внимание на необходимость обеспечения на законодательном уровне эффективной защиты граждан от незаконного вмешательства в семейную жизнь. В итоге оба проекта отправились на доработку и, по сути, были объединены под именами их авторов.
Но и новый вариант не устроил президентских экспертов. «Нельзя не видеть, что, по сути, в проектируемой норме защита прав и законных интересов членов семьи, не обладающих самостоятельной волей и не способных защитить свои интересы своими действиями, противопоставляется защите семьи от разрушения или от угрозы разрушения», – говорится в заключении совета по кодификации. При этом текст поправок «не только неконкретен, но и содержит термины, не известные отечественному законодательству». Целый ряд терминологических замечаний разработчиками «проигнорирован», отмечают эксперты. Например, неочевидно, что именно следует понимать под «созданием угрозы разрушения семьи», которое может стать основанием для изъятия ребенка. По их мнению, «латание» образовавшихся в практике проблем не может заменить «глубокую проработку вопроса о доверии правовой системы к законным представителям – родителям».
Кроме того, «спорный» порядок передачи родителями третьим лицам своих полномочий по законному представительству вызывает также ряд других вопросов. Он не наказывает отца и мать за «длительное оставление» ребенка, которое, согласно законопроекту, может быть фактически бессрочным. Это «не даст ребенку возможность получить родительское тепло и позволит родителю уклониться от ответственности за воспитание ребенка», указывают эксперты. «На этом фоне идеи разработчиков проекта следует оценить как противоречащие защищаемым Конституцией РФ традиционным семейным ценностям», – говорится в заключении.
Совет по кодификации действует с 1999 г., это консультативный орган при президенте. Он обеспечивает взаимодействие между федеральными и региональными органами госвласти, общественными организациями и научными учреждениями при рассмотрении вопросов, связанных с изменением гражданского законодательства.
В подготовке статьи участвовала Елена Мухаметшина