«Со следующего года буду сам заниматься производством саней». Большое интервью Романа Репилова

Трехкратный чемпион мира и двукратный обладатель Кубка мира по санному спорту, Роман Репилов ехал на Олимпиаду за личной наградой. Но финишировал только 9-м. А после первых неудачных попыток не скрывал разочарования и намекнула на проблемы в федерации: «У людей, которые работают с командой, отсутствует компетенция. Не найти финансирование на проверенные сани в олимпийском сезоне – их большая ошибка».

Познакомиться с Романом поближе можно прямо сейчас.

– Почему вы выбрали сани? Не самый очевидный выбор для парня из Подмосковья. 

– На самом деле все получилось случайно. В детстве очень хотел заниматься хоккеем. Когда учился в первом классе, в школу пришел тренер из хоккейной секции – набирал группу. Нас собрали в актовом зале, расставили конусы, выдали клюшки и теннисные мячики. Нужно было обводить эти конусы. У меня хорошо получалось. Но оказалось, что группы моего возраста нет. Я пошел в школу в 6 лет, а набор в хоккейную секцию начинался только с 7-8. Но я не унимался, буквально терроризировал родителей. Они сдались и вместе со мной пошли уговаривать тренеров. Меня в итоге приняли, но сказали, что нужно купить экипировку. Когда родители узнали, сколько она стоит, поняли, что хоккей – все. Мы просто не могли себе такого позволить. А потом случился картинг. Катался просто для себя и в какой-то момент попался на глаза инструктору. Он предложил прокатиться вместе и перейти на более серьезный уровень. Но там тоже возник финансовый вопрос. Картинг – объективно дорогое удовольствие. В это время родственница одна была уже в юниорской сборной по санному спорту, рассказывала про то, какие есть перспективы – тогда все зимние виды были на виду, с прицелом на Сочи-2014. Собственно, Олимпиадой и заманивали. Но я как-то не очень про все это думал, просто хотел найти занятие, которое будет в кайф. 

– Как быстро сани стали таким занятием? 

– Не сразу. У меня просто были свои представления о спорте, и они совсем не совпали с реальностью. Я думал: приду, мне выдадут саночки, и я буду по трассе на них кататься. На деле оказалось, что сначала нужно подготовить свое тело и голову, в том числе – к перегрузкам. У взрослых спортсменов они достигают уровня 5G, как в «Формуле-1». Только там они мягче переносятся, потому что в момент прохождения трассы человек сидит. 

Прежде чем меня выпустили на настоящую трассу, я почти год занимался ОФП и учился управлять санями, объезжая конусы на площадке около стадиона. И только потом пару раз скатился с горки на каких-то древних санях. Вообще не впечатлился. Первые соревнования прошли без меня – болел. А вот во время подготовки к следующему сезону проникся. Сейчас понимаю: сани – один из самых универсальных видов спорта. Развивает не только тело, но и мозг. Без знаний физики и химии, например, точно не обойтись. 

– А за своим весом, например, вам нужно следить?

– Я до недавнего времени даже не задумывался об этом. Но с возрастом понял, что мой рабочий вес – 90 кг. Если вешу больше, становится сложно, не получается преобразовать вес в скорость. Килограмм-два, кажется, мелочь, но в моем случае это уже много. Совсем другие ощущения, совсем другое состояние. Если летом я могу спокойно весить до 94 кг, причем выглядеть гораздо меньше, то в сезоне мне нужно быть уже более мягким. Я не должен быть, грубо говоря, таким качком, как летом. Я должен быть одновременно и взрывным и более чувствительным. Нужно найти баланс. 

Это все миф, что саночник должен быть большим и квадратным. Говорят: толкните с горы два камня – большой и маленький – и большой прилетит быстрее. Так вот, в современных санях это не работает. На первый план выходят технологии и техника управления. Надо быть топ-спортсменом во всех смыслах, начиная с веса и заканчивая IQ на трассе. 

– Как обычно проходят ваши тренировки?

– Подготовка к сезону начинается в мае. Первый сбор – всегда на высокогорье. Бегаем кроссы, занимаемся в зале. Потом начинаем нагружать кисти на плоском льду – на хоккейной коробке или эстакаде. Каждый год сдаем нормативы. Это подрыв штанги лежа, жим штанги лежа, метание ядра, прыжок в длину. В начале октября выезжаем на первый лед, тестируем сани. До первых этапов Кубка мира обычно остается месяц, чтобы правильно их настроить. 

– Насколько активно вы участвуете в этом процессе? Или всем занимаются механики?  

– Так получилось, что в этом сезоне я остался без механика и практически все делал сам. Сначала было сложно, а потом голова заработала. Понял, что в итоге все к лучшему. У нас спорт такой – чем подробнее знаешь, из чего сделан каждый грамм твоих саней, тем лучше сможешь на них выступить. 

Хорошие сани – это всегда эксклюзивный продукт. В той же «Формуле-1» нет такого, чтобы Mercedes поставлял для всех моторы. У каждого свои технари и инженеры. Так и у нас. Это лучше, чем массовость. Эксклюзивность – это борьба умов, это поинтереснее будет. 

Со следующего года займусь производством саней еще более основательно. Уже есть механик, который будет мне с этим помогать – одному такую историю не вытянуть. Сейчас ведем переговоры с различными производителями комплектующих и даже с промышленными госкорпорациями. Позволить себе сверхточные станки, чтобы вытачивать элементы, пока не могу. Нужны партнеры. 

– Сколько стоят хорошие сани?

– Точно никто не скажет. Цены на хорошие модели начинаются от миллиона рублей. А дальше – кто, во что горазд. Хорошие полозья – это дорого. Их стоимость сильно зависит от сплавов, которые используются для изготовления. Состав этих сплавов – большой секрет. 

Нам очень нужны химики-органики, которые занимаются именно сплавами и смазками. Полозья – это примерно 40% успеха в нашем спорте. Если подобрать правильный сплав, а потом еще и правильные мази под каждую кондицию льда, то можно выйти на недосягаемый уровень. Скольжение полозьев по льду и скольжение полозьев по инею, когда теплая погода, – это вообще два разных случая. Скорость разная, сопротивление металла разное, заточка тоже нужна разная. Нюансов миллион. 

– В этом сезоне на одном из этапов Кубка мира вам пришлось выступать не на своих санях. Насколько это критично? 

– Сани, на которых мы ездим, они, до миллиметров настраиваются под спортсмена. Только я знаю, как во время заезда у меня лежат руки, например. И мои сани настроены с учетом всех нюансов. Это как хороший костюм, который шьют строго по твоим меркам. Менять сани – очень чувствительно. Все разное. Если говорить простым языком, это как две разных машины. Одна может быть очень резкой, но ты к ней привык. А другая – очень мягкой, и тебе нужно привыкнуть к ней за несколько минут. 

Еще одна проблема – экипировка. Мы перевозим ее вместе с санями, соответственно, она тоже не приехала вовремя. А там все шьется индивидуально. Не должно быть никаких складок, все должно быть максимально аэродинамично.  

– От самой трассы тоже многое зависит. Как вам трасса в Пекине? 

– Обычная, рабочая трасса. Все понятно. Главная проблема, что во время тестовых заездов осенью не успел проверить боевые сани. 

– Были трассы, про которые вы думали: «Лишь бы доехать»? 

– Всякое бывало. Но и в этом случае не так страшна сама трасса, как страшны плохо подготовленные сани. С такими любой спуск превращается в родео. Пару раз сталкивался с такими. Ложишься, а они под тобой постоянно двигаются, ерзают туда-сюда. Но про них даже вспоминать нельзя – надо думать, что все пройдет легко, без сбоев. Если начинается мандраж, ты можешь очень медленно ехать. Сам напряжен – и сани работают жестче. Результат есть, если есть кураж.  

– А как отключить страх? Это же очень естественное чувство, особенно когда катишься с ледяной горы со скоростью 150 км/ч. 

– Нужно с санями слиться, доверять им. По сути, каждый заезд рисковый. Но без этого риска в нашем спорте не бывает побед. Чем больше опыта, тем спокойнее ты к этому относишься. Уже нет таких вещей на трассе, которые показались бы мне страшными. В плане скорости – тем более. Я и на машине разгонялся прилично там, где это можно. И на мотоцикле пробовал, просто, чтобы проверить себя. Мне это все вообще не страшно. Спорт в каком-то смысле убивает психику – страха скорости практически не остается.   

– Вы не прорабатывали этот момент с психологом? 

– Нет. К классическому психологу никогда не обращался. У нас было кое-что поинтереснее, мне кажется. Примерно год занимались со специалистами по нейропсихологии. Это, по сути, про баланс тела и про координацию. Делали разные забавные упражнения – когда смотришь в одну сторону, корпус разворачиваешь в другую, еще и приседаешь при этом. Интересно, но заниматься можно было только в Москве. А дорога из Парамоново, где расположена наша база, отнимала слишком много времени. И мы не смогли встроить эти занятия в наш обычный тренировочный график. 

– Не так давно вы стали отцом. Отношение к риску после этого тоже не изменилось? 

– Скорее, нет. Но изменилось отношение к жизни в целом. Дочь родилась, когда я был на сборах. Впервые увидел ее только через два месяца. Взял на руки и понял: все – шутки кончились, началась взрослая жизнь. До рождения дочери я был очень импульсивным, резким, хотел всем что-то доказать. А, когда она появилась, понял, что нужно расставлять приоритеты, фокусироваться на том, что действительно важно, на главных стартах. И, кстати, именно с появлением дочери пришли мои самые яркие победы на Кубке мира и чемпионате мира. 

– Она уже знает, чем вы занимаетесь на работе? 

– Да, знает, что папа – спортсмен, часто ездит на соревнования и спускается на санях с ледяной горки. Но по телевизору за меня пока не болеет. Ей больше нравится Моана, чем папа в шлеме. Надеюсь, когда еще немного подрастет, посмотрит и сможет мной гордиться. Это очень серьезная мотивация, кстати, – сделать все, чтобы дочь мной гордилась, чтобы ей было приятно, что у нее папа – чемпион. 

– Заметила у вас на руке татуировку. Что она означает, чему посвящена?

– Все просто, особенно для тех, кто видел фильм про Геракла. У меня изображен его первый подвиг. Я достаточно долго думал о том, чтобы сделать татуировку. И так вышло, что моя жена подарила мне сертификат на поход в тату-салон. Мы как-то общались на эту тему, она запомнила и сделала мне такой подарок. А за год до этого, я выиграл общий зачет Кубка мира, причем стал самым молодым победителем. И вот решил – если делать, то делать что-то перекликающееся с этой историей. Не самая очевидная ассоциация, но первый подвиг Геракла – это моя первая большая победа и первая в истории.

– У вас есть собственный YouTube-канал. Но там пока всего четыре выпуска. Стало неинтересно?  

– Нет-нет – интересно. Буду его реанимировать. Я боролся за него до конца. Но понял, что в олимпийском сезоне просто не могу разрываться: и сани готовить, и какие-то нюансы по трассам анализировать, и тренироваться, и снимать. Надеюсь, в следующем сезоне все срастется с финансами, и смогу позволить себе небольшой продакшн. Профессиональный оператор точно будет. Я очень хочу, чтобы наш спорт стал популярнее, а YouTube – один из способов добиться этого.

Сани заслуживают того, чтобы стать такими же популярными, как биатлон, например. По уровню доходов саночники тоже заслуживают большего. Сейчас в биатлоне за одну победу в Кубке мира можно заработать столько же, сколько у нас за весь сезон. Успешный сезон. А победа на этапе Кубка мира стоит всего 1300 евро. Со спонсорами тоже сложно. Из крупных у меня, например, есть Red Bull. И у нас все здорово сложилось. Сейчас наши отношения уже больше про настоящую дружбу, чем про деньги. Но я хочу, чтобы ситуация изменилась, чтобы в наш спорт пришли и другие спонсоры. Есть много мыслей по этому поводу. И надеюсь, в будущем смогу много сделать для развития нашего вида во всех смыслах.