«Мы обеспечены кортами примерно на 30%». Шамиль Тарпищев о проблемах и успехах российского тенниса

До обострения ситуации на Украине в российском теннисе случился один из самых успешных сезонов в истории. В 2021 г. мужская сборная выиграла Кубок Дэвиса, женская – Кубок Билли Джин Кинг. Даниил Медведев взял титул на US Open, Анастасия Павлюченкова вышла в финал «Ролан Гаррос», а с Олимпиады в Токио российские теннисисты привезли три медали.

После февраля 2022 г. Россию отстранили от командных соревнований, приостановив ее членство в Международной федерации тенниса (ITF) и Европейской теннисной ассоциации (Tennis Europe). Ассоциация теннисистов-профессионалов (ATP) и Женская теннисная ассоциация (WTA) отменили два турнира на территории страны, зато россияне продолжают выступать – и вполне успешно – на международной арене, пусть и в нейтральном статусе. 

Более жестких санкций удалось избежать благодаря регламентам ATP и WTA, где четко прописано – спортсмены допускаются к соревнованиям по рейтингу, вне зависимости от национальной принадлежности. Особые правила могут устанавливать лишь турниры «Большого шлема» – их проводят местные федерации, но и тут у «профсоюзов» есть рычаги давления: в 2022-м Уимблдон лишился рейтинговых очков и получил штраф за недопуск россиян, и в 2023 г. они сыграли на травяном мейджоре. 

О том, как российский теннис развивается в новой реальности, «Ведомости. Спорт» расспросил Шамиля Тарпищева, который руководит профильной федерацией с 1999 г. 

– До 2022 г. в Москве и Петербурге много лет проводились два серьезных теннисных турнира – Кубок Кремля и St. Petersburg Open. Это были экономически эффективные проекты?

– В западных странах это было бы рентабельно. Любой турнир «Большого шлема» приносит прибыль больше $100 млн, у нас это нерентабельно.

– Почему? 

– У нас нет необходимых механизмов, которые позволяли бы проводящей организации самостоятельно зарабатывать. Основной доход организаторов – телеправа. У нас на ТВ не заработаешь. 

– То есть турниры в Москве и Петербурге – это репутационная история? 

– Да, имиджевая. В частности, для привлечения детей к спорту. Появление Кубка Кремля в 1990-м дало мощный импульс развитию тенниса в России. 

Именно на Кубке Кремля мы обсуждали и прописывали планы на следующий год. Старались собрать на турнире всех членов сборной. Хотя с сумасшедшими графиками теннисистов это было очень сложно.

У профессионала 30-36 недель соревнований в год. Это очень много – чревато травмами. Мы, например, сейчас стараемся ограничивать количество турниров, в которых может принимать участие молодой спортсмен.

– Сколько турниров сейчас проводится в России? 

– Более 3000. Очень много частных, ведь на проведение одного турнира нужно до 1,5 млн руб.

– Изменился ли в связи с международной обстановкой соревновательный календарь молодых теннисистов из России? Логистика наверняка усложнилась.

– Проблемы только с получением виз, плюс сильно подорожали билеты. А набор стран остался. В 2022-м их было 73, в этом году наши теннисисты уже выступали в 61 стране. В том числе США и Европе. При этом чаще стали ездить в Азию и в дружественные страны.

– Если составлять рейтинг стран с максимальным уровнем развития тенниса, на каком месте окажется Россия? 

–  Если брать в целом, то мы – одна из ведущих стран. Но если говорить конкретнее, нужно разделить две ветви – спорт высших достижений и массовый спорт. Со звездами у нас все в порядке, а вот по развитию тенниса внутри страны есть, куда прибавлять. 

Например, не хватает крытых кортов. Если брать идеальные показатели, пока мы обеспечены кортами примерно на 30%. В нашем климате на воздухе можно играть только пять с половиной месяцев, из них половину времени идут дожди. Частных клубов много, но они ищут возможности заработать. Поэтому аренда корта стоит немалых денег, а в таком формате работать на результат невозможно. 

Да и количество частных центров невелико – окупаемость теннисного комплекса начинается с шести кортов и может занять восемь-девять лет. 

 – Государство помогает с инфраструктурой? 

– Помогает, но до конца решить эту проблему даже государству сложно. Тут все дело в экономике. Если строить центр на два корта, вернуть затраты будет почти нереально. Проект на шесть-восемь кортов требует больших площадей. Их в крупных городах немного.

– В Покровском-Стрешневе сейчас строят теннисный центр на шесть кортов. 

– Насколько знаю, там частные средства. Центры постепенно строятся. Скоро, например, появится крупный объект в Лужниках, где будет 14 крытых и семь открытых кортов, к нему федерация отношения не имеет. Зато у нас успешно работает Национальный теннисный центр имени Самаранча. Там предстоит построить еще восемь крытых кортов. Но пока счет теннисных комплексов по стране идет на десятки, не на сотни. 

– Сколько стоит возвести центр на шесть кортов? 

– Порядка $15 млн. 

– А бюджет федерации составляет…

– Он колеблется на уровне 500 млн руб. (чуть больше $5 млн по курсу на 10 июля – «Ведомости. Спорт») – в зависимости от ряда факторов.  

– Например, размера целевых отчислений букмекеров. Как расходуются эти деньги? 

– В соответствии с задачами федерации. В первую очередь, это развитие тенниса, решение проблем спорта высших достижений, экипировка для игроков до 18 лет. Кроме того, выдаем гранты на год. Размер – до 3 млн руб. Сейчас их получают 124 человека. Как правило, помогаем игрокам, которые еще не заключили профессиональных контрактов. 

Гранты выдаются по результатам турниров, куда теннисист может попасть с 12 лет. Рейтинг рассчитывается не только из результатов игрока, но и из его показателей психологической и функциональной подготовки. 

– Кроме средств от букмекеров какие еще источники дохода у федерации?

– Есть собственная деятельность, поддержка партнеров. Из госбюджета выделяется $1,2 млн. Остальное мы получаем от банков и компаний, которым интересно вкладываться в развитие тенниса. Но их называть не будем. 

– 500 млн руб. – конкурентный бюджет по сравнению с другими ведущими федерациями? 

– В США или у ряда европейских стран – это порядка $100 млн. У нас в разы меньше, но мы, тем не менее, всегда входили в топ-5 стран по результатам. А с 2001 по 2010 гг. наша федерация была, пожалуй, сильнейшей в мире.

– Одна из основных статей расходов многих федераций в России – тренировочные сборы, особенно зарубежные. Теннис, наверное, не исключение.

– Да, мы требуем, чтобы все члены сборной имели минимум два полноценных подготовительных периода по три недели. 

Ездим в Цахкадзор в Армении, в Турцию. В России не осталось грунтовых кортов, где можно проводить сборы. 

Лучший климат для подготовки и проведения сборов – субтропики, это Крым. Но там мы бьемся за площадки уже несколько лет. 

– В нескольких интервью вы упоминали про создание экспериментальных групп, где молодых теннисистов будут готовить в соответствии с их психотипами. Проект запущен?

– Да, группу уже создали, в ней 42 человека. Это уникальный проект, в теннисе аналогов ему в мире нет. Подобная программа уже используется хоккейной федерацией одной страны. С шести лет ребенок готовится под определенное амплуа на площадке, позицию выбирают по психотипу. Сегодня на генном уровне можно создать портрет спортсмена и выявить доминанту игрока. Понять, что воспитывать в нем, а что – не имеет смысла. 

Такую же систему мы внедряем в теннисе. Во всем мире теннисистов сначала учат играть с задней линии, но не каждому психотипу такая манера подходит. 

Например, есть много талантливых игроков со слабой и подвижной нервной системой. По психотипу они не могут долго играть сзади, им свойственно выходить к сетке, так у них больше шансов получить результат. Этих теннисистов нужно обучать с игры у сетки и делать из них парных игроков. Всего мы выявили шесть психотипов. 

Такая система поможет оптимизировать процесс подготовки игроков. Если тренеры используют эту программу, то на 70% снижают риск ошибки. Кроме того, снимают тренировочную нагрузку с игроков – им не нужно делать то, что им не подходит.  

Секрет успеха любого спортсмена – в психологии. В Советском Союзе значение психологии в общем результате оценивалось в 3-4%. На сегодня это 30%, а в отдельных видах 90%. 

– В этом году вам исполнилось 75. Не устали управлять? 

– В моем случае хобби и работа совпадают. Я привык к разъездам. И силы пока есть. А еще я получаю удовольствие от результатов. В среднем россияне выигрывали в последнее время порядка 300 турниров (всех уровней, от юниорских до «Большого шлема» – «Ведомости. Спорт») за сезон. Прошлый год получился сверхуспешным – 580 побед. В 2023-м цифра уже перевалила за 330. Думаю, перебьем прошлогодний показатель.