Евгений Абузов: «Мы уже видим последствия изменений экономической ситуации, которые начали происходить с февраля»

Почему в сегодняшних условиях банки ограничены в возможности использования скоринговой модели при кредитовании компаний малого и среднего бизнеса, насколько активно используют клиенты данного сегмента систему быстрых платежей, какие платежные инструменты будут развиваться в будущем в этом сегменте, зачем при доступе всех услуг онлайн открывать центры обслуживания МСБ. Об этом и о многом другом в интервью с заместителем председателя правления ПАО «Банк Уралсиб» Евгением Абузовым.

- Банк России предложил изменить критерии отнесения компаний к малому и среднему бизнесу (МСБ):исключить из списка предприятия с активами и кредитной нагрузкой в более чем 8 млрд рублей, аффилированные с крупным бизнесом и банками и т.д. Эти поправки ограничат перечень юрлиц, имеющих доступ к кредитам с господдержкой, как МСБ. Как может повлиять реализация этих инициатив на банковскую систему и на ваш банк? Какая у вас доля заемщиков МСБ, которая может выпасть из реестра?

- Прежде всего государство само решает, кого оно хочет поддерживать в экономике, запускает программы поддержки, ориентируемые именно на те сектора, которые бы оно хотело целевым образом стимулировать к развитию. Например, недавно были запущены программы стимулирования IT-сектора.

В данном случае подход абсолютно такой же: государство хочет стимулировать именно малый бизнес и не хочетстимулировать структуры, аффилированные с крупным бизнесом и банками. В этом ничего страшного и странного, на мой взгляд, нет. Ведь у более крупных компаний есть возможность финансировать свои проекты, правда, по более высоким ставкам. Хотя более дорогое фондирование некоторые проекты может «убить», но все-таки у такого бизнеса есть доступ к финансированию. Стимулирование государства для крупных компаний – это просто инструмент удешевления стоимости фондирования, а не вопрос о возможности или невозможности получить финансирование.

У малого же бизнеса вопрос стоит именно о доступе к финансированию. Теперь за счет изменения критериев у банков будет больше возможности и желания кредитовать именно малый бизнес, потому что исполнить государственную программу за счет более крупных клиентов уже не получится. Соответственно, с точки зрения кредитования именно малого бизнеса такое решение носит положительный характер.

Я не могу сказать, что на наш портфель это как-то значимо повлияет. У нас в целом доля кредитования МСБпорядка 35 % от нашего совокупного кредитного портфеля юрлиц, при этом программы кредитования МСБ составляют менее 10% от общего портфеля кредитов МСБ.

- Если у нас меняются критерии отнесения бизнеса к МСБ, насколько возрастают риски банков? Сейчас в период турбулентности и так рискованное кредитование МСБ стало еще более рискованным…

- Мне кажется, с критериями отнесения компаний к МСБ это никак не связано. Потому что от этих критериев вероятность того, что заемщик заплатит или не заплатит, не зависит. Может измениться только то, что раньше банк его кредитовал по более низкой ставке. Но опять же то, что у нас в банкепринято относить к малому бизнесу, системно не исключается Банком России из этого сегмента. Мы точно понимаем, что активы в 8 млрд рублей – это уже достаточно крупный бизнес.

Сейчас мы уже видим последствия изменений экономической ситуации, которые начали происходить с февраля. В октябре часть реструктуризаций, которые у нас запрашивали клиенты, начала подходить по срокам к концу как по госпрограммам, так и по нашим собственным программам. И мы видим, что какого-то значимого перехода в дефолтность не последовало. Увеличение дефолтности, конечно, есть, но его нельзя назвать кардинальным, и для нас оно не очень значимо. Начавшаяся частичная мобилизация заставляет нас подождать еще какое-то время, чтобы сказать, как это событие повлияет на кредитоспособность МСП.

- Частичная мобилизация, действительно, связана с увеличением рисков для МСБ. Изменятся ли подход к кредитованию компаний из этого сегмента и его объемы?

- Как вы понимаете, с февраля мы несколько снизили наш аппетит к риску, но даже с этим сниженным аппетитом к риску наш портфель не падает, а, наоборот, растет. Наш кредитный портфель МСП вырос в этом году на 10‒15 %. Сейчас мы готовы разморозить некоторые скоринговые программы и даже некоторые из них уже запустили. Но продолжаем внимательно смотреть на набор кредитного риска в текущей ситуации.

- В каких случаях сейчас возможно использование скоринговых моделей при кредитовании МСБ?

- Мы их используем в обеспеченном кредитовании, а также во взаимодействии с теми клиентами, с которыми у нас есть транзакционная история, – которые с нами более 6‒12 месяцев. Мы лучше понимаем их бизнес, обороты и т. д.

- Говоря об обеспеченном кредитовании, мы речь ведем именно о залоговом кредитовании?Или поручительства также подходят?

- Если есть поручительства в рамках программ различных фондов поддержки МСБ, мы их используем.

 - Сейчас многие банки в расчетно-кассовом обслуживании (РКО) идут в сторону пакетных предложений, когда в тариф входит определенное количество платежей, объем снятия наличных и т. д. С чем это связано и есть ли у вас пакетные предложения?

- У нас есть три-четыре пакета, которые мы предлагаем клиентам, с ноября у нас выходит новый акционный пакет.

В моем понимании, изначально это все очень сильно развивалось именно с точки зрения конкуренции. Клиентам проще так сравнивать условия различных банков и выбирать из стоимости пакета, а не из большого количества различных тарифов.

- А что касается отраслевых коробочных решений, например только для аптек, только для ломбардов и т. д.? Это только конкуренция, или в такие продукты входят какие-то сопутствующие услуги, за счет которых банк получает дополнительные доходы?

 - Это конкуренция. Мы довольно давно фокусируемся именно на работе с различными отраслям. У различных отраслей есть различные потребности: то, что интересно для одной отрасли, может быть неинтересно для другой. Например, компаниям, работающим в сегменте B2C,очень интересен эквайринг и его тарифы, поскольку такие компании работают с населением. Разные формы эквайринга – обычный торговый эквайринг, QR-коды, интернет-эквайринг – являются для этого бизнеса существенными статьями расходов. Для сегмента же, который не работает с населением, существуют другие якорные продукты. Таким образом, в каждом сегменте существует определенный набор важных сервисов, потому-то и невозможно продавать во все индустрии какой-то один пакет. Соответственно, собирая коробочные решения для различных отраслей, мы пытаемся максимально удовлетворить потребности именно клиентов.

- А есть ли запросы на какие-то сложные сопутствующие небанковские услуги, помощь с маркировкой, например?

- В отдельных сегментах мы стараемся такие запросы удовлетворять. Однако здесь важно понимать, что в верхнем сегменте малого бизнеса функции взаимодействия с покупателями, поставщиками, банками зачастую разведены: по финансовым продуктам мы взаимодействуем с бухгалтером, пытаемсяпонять какие нужные ему продукты. Маркировкой и другими нефинансовыми вопросами занимаются в компании другие специалисты, и они сами выбирают себе контрагентов. Так что банковский канал здесь не является существенным для продажи данных продуктов.

- В сентябре вы утверждали, что после февральских событий во всех отраслях МСБ есть пострадавшие компании, а есть бенефициары новых условий и что все очень сильно зависит как от специфики отрасли, так и самой компании. Изменилось ли что-то с того момента? Может быть, в связи с последними событиями стало больше пострадавших МСП?

- У нас есть такой показатель, по которому мы смотрим за финансовым состоянием малого бизнеса, – это денежные средства в виде остатков на счетах, депозитах. Сейчас мы по нему наблюдаем, что объем денежных средств, которые есть у МСП, увеличивается. То есть те клиенты, с которыми мы работаем, демонстрируют устойчивость и нынешнюю ситуацию продолжают переносить хорошо. Кроме того, в каждом сегменте, действительно, есть свои победители и свои проигравшие.

- Кардинальные изменения за последние месяцы произошли во внешнеэкономической деятельности (ВЭД) банков да и в целом российских компаний. Что происходит в этом направлении сейчас?

- На текущий момент можно говорить, что более или менее все устаканилось, в том числе с точки зрения перетока клиентов. Давно нет каких-то значимых потрясений по новым санкциям, клиенты выбрали банки-партнеры и взаимодействуют с ними сейчас.

Основные валюты, по которым сейчас происходит работа, ‒ это доллары и юани. Лишь у малого количества банков сейчас есть возможность делать переводы в евро. Значительное количество операций перешло на альтернативные валюты, в том числе в тот же юань, который год назад практически никем не использовался.

Думаю, что нового клиентского перетока и других глобальных потрясений в сегменте ВЭД пока ждать неоткуда, за исключением возможных новых санкционных пакетов.

- А к вам в этом сегменте в 2022 году был большой переток?

- У нас количество клиентов здесь выросло в 3‒5 раз. Для нас это довольно значительное увеличение.

- Значит, вам пришлось также стремительно увеличивать и штат сотрудников?

- Да, мы значимо увеличили число сотрудников, которые взаимодействуют с ВЭД, в том числе валютных контроллеров. На данный момент мы понимаем, что у нас штатная численность соответствует количеству клиентов и справляется с теми платежами, которые идут.Понятно, что валютные платежи ходят сейчас не так, как это было до февраля. Тем не менее у нас все довольно неплохо проходит.

- Согласно вашей отчетности за прошлый год, кредитный портфель по МСБ у вас составляет 12 млрд рублей, портфель банковских гарантий существенно больше – 29 млрд руб.

- Есть разные методологии отнесения компаний к МСБ. 12 млрд руб.‒это портфель только малого бизнеса, суммарный портфель кредитов малому и среднему бизнесу совокупно у нас составлял по итогам 2021 года 37 млрд рублей. На текущий момент портфель малого бизнеса уже вырос до 14 млрд рублей. Портфель же гарантий малому бизнесу находится на уровне 30 млрд рублей.

- То есть для банка инструмент гарантий более привлекателен?

- Довольно большое количество субъектов малого бизнеса участвует в различныхгосударственных тендерах, они занимаются различной деятельностью:от поставок медикаментов в больницы до выполнения мелких строительных работ. Таким образом, гарантии, которые мы выдаем таким компаниям, получаются менее рискованным инструментом – мы не выдаем деньги, а гарантируем выполнение работ. Как мы видим по статистике, такие работы в основном выполняются вполне успешно: на приемлемом для нас уровне. Наш средний чек по таким гарантиям составляет 300‒500 тысяч рублей. Поэтому для нас это довольно неплохая диверсификация с приемлемым для нас риском. Мы этот бизнес масштабируем.

- На недавнем банковском форуме в Казани эксперты говорили, что сейчас наиболее перспективными для банков направлениями будут лизинг и факторинг для МСБ. Согласны ли вы с этим утверждением? И как у вас обстоят дела с этими направлениями?

- Я бы разделил эти два направления. Лизинг следует в основном за продажей новой техники, потому что в таком случае за счет налогообложения получается наибольшая экономия для покупателя. Сейчас же многие иностранные продавцы, дистрибьюторы уходят, например, продажи автомобилей в этом году рухнули (а этот сегмент был драйвером лизинговой отрасли в прошлые годы). Из-за тех же факторов произошла просадка и по оборудованию. Поэтому пока оценить крайне сложно, как это окажет воздействие на продажи лизинга малому бизнесу.

А вот я полностью согласен с приведенным мнением экспертово факторинге. Мы сейчас активно развиваем факторинговый бизнес. У нас раньше в структуру банковской группы входила «Национальная факторинговая компания» (НФК), которая в какой-то момент была продана акционером ПАО «Совкомбанк». Но за последнее время мы снова запустили факторинговый бизнес и сейчас, в частности, делаем ставку на него. Как услуга факторинг действительно будет крайне актуален: когда происходит перестройка поставок от одних поставщиков к другим, есть большая потребность в оборотном капитале. Так как зачастую формируются новые компании, чтобы шли поставки, то факторинг является для них практически единственной возможностью получить оборотный капитал, после того как продукция была поставлена. Поэтому с учетом того, что цепочки поставок меняются, факторинг является наиболее простым для банка с точки зрения принятия риска и простым для клиента с точки зрения получения и дешевизны инструментом для пополнения оборотного финансирования этих цепочек поставок. Таким образом, конечно, факторинг будет наиболее актуальным направлением развития в ближайшее время.

- Большой объем кредитования МСП наблюдался во время пандемии коронавриуса. Суда по публикациям в СМИ, кредиты просто раздавали направо и налево. Что с платежами по этим кредитам? Какова дефолтность? И ожидаете ли вы роста дефолтности по кредитам, выданным до февраля, когда мы все не понимали, что макроэкономические условия значительно изменятся?

- Мы никогда не раздавали кредиты направо и налево: банк всегда был аккуратен с точки зрения принятия кредитного риска. У нас по 2020 году дефолтность не вышла за рамки ожидаемой нами до начала 2020 года. Да, был значительный объем кредитов, подвергшихся реструктуризации после начала пандемии. Но бизнес заемщиков выстоял, и в итоге дефолтность оказалась на том уровне¸ который мы ожидали, когда выдавали кредиты.

Сейчас ситуация напоминает 2020 год. Пришло сравнимое количество запросов на реструктуризацию. Уже прошло шесть месяцев, и по оборотам, которые показывают эти компании (мы наблюдаем, как изменилась выручка компании, после того как она попросила о реструктуризации), мы видим, что каких-то повышенных дефолтов по тем компаниям, которые нас запросили о реструктуризации, ожидать не стоит. То есть пока все это остается вполне прибыльным бизнесом для банка. Но, как я уже говорил, оценить последствия частичной мобилизации с точки зрения риска увеличения дефолтности заемщиков из сегмента МСБ пока сложно. Просто времени прошло слишком мало, и понять, что происходит сейчас в этом сегменте, пока еще тяжело.

- Ваш банк активно открывает центры обслуживания МСБ в то время, как другие кредитные организации такие отделения сокращают. Почему вы идете в противоположном направлении?

- На самом деле, мы количество отделений тоже сокращаем. У нас было около 270 отделений, сейчас их осталось 219. То есть за последние годы произошло значимое сокращение. Мы также планируем в 2023 году выйти на полноценное обслуживание клиентов в любой точке России, уже сейчас активно меняем цифровой банк и продукты для МСБ, чтобы все услуги клиент мог получить онлайн без посещения отделений. При этом мы открываем центры обслуживания малого бизнеса – это модель, в которой клиенты могут прийти в такой центр, но значимое количество клиентов не приходит, предпочитая обслуживаться дистанционно.

Мы здесь придерживаемся следующей логики. У нас работает значимое количество сотрудников, потому что нужно взаимодействовать с клиентом, доставлять продукт, клиенту нужна какая-то поддержка. Для нас центр обслуживания малого бизнеса – это возможность объединить наших сотрудников, которые работают с малым бизнесом, на базе одной площадки в городе. Тем самым мы концентрируем экспертизу. Кроме того, например, не у всех наших сотрудников есть возможность работать удаленно: у некоторых есть дети, которые отвлекают внимание, у некоторых может отсутствовать свободная комната, чтобы спокойно заниматься работой, и т.п. Поэтому часть сотрудников, которые могут работать из дома, работают удаленно, а для другой части сотрудников крайне важно присутствовать в офисе. Но, помимо этого, им важно еще общаться со своими коллегами. Поэтому мы выбрали путь развития через наличие таких центров обслуживания малого бизнеса. Это не равно отделениям, это – другой формат.

- Наверное, такой формат должен банку еще и деньги экономить?

- Да, это является одной из причин, потому что это более экономный способ размещения сотрудников. Но еще раз подчеркну: очень важна еще и экспертиза; малый бизнес очень разный. Когда люди сидят в нашем центре, предположим, в количестве 20 человек, им гораздо проще, скажем, за чашкой кофе в какой-то перерыв поделиться друг с другом своим опытом взаимодействия с проблемами клиентов. Таким образом, наши работники получают исподволь экспертизу, что является крайне важным. А это, в свою очередь, улучшает клиентский опыт наших контрагентов.

- В последнее время все большую популярность у бизнеса набирает система быстрых платежей (СБП), МСБ так вообще до конца 2022 года имеет возможность компенсировать расходы на прием платежей через СБП. Отсюда вопросы: насколько интересна СБП малому бизнесу, насколько активно они подключаются, включая тех, кто уже сотрудничает с банком по торговому или интернет-эквайрингу?

- Платежи по СБП для всех отраслей получаются значительно дешевле. Значимое количество клиентов, когда у них растет доля продаж не за наличные средства, а через использование банковских карт, переходит в том числе на СБП. То есть они используют зачастую «микс»: у них есть и торговые терминалы и СБП. Экономия тарифа на СБП позволяет увеличивать прибыль для МСБ. У нас внедрен продукт оплаты платежей по СБП: есть свое приложение, которым клиент может спокойно пользоваться,‒ «УралсибQR-код», значимое количество клиентов подключается к нему. Компенсация затрат на СБП для малого бизнеса также крайне важна, в этом году мы стали банком ‒ участником этой программы.

- Пандемия побудила многие компании МСБ продавать товары дистанционно, подключать интернет-эквайринг. Есть ли повышенный спрос на него сейчас? И каковы будут вообщетренды будущего года, может быть, кто-то и вовсе будет уходить в кэш?

- Переток в наличные очень сложно предсказать. Если он будет, то это будет выбор клиентов малого бизнеса: каким образом они захотят платить деньги, а тот принимать деньги. Относительно последнего – это вопрос о том, захочет ли бизнес оптимизировать свои налоговые поступления или нет.

Мы видим, что сейчас наиболее выгодной стратегией для МСБ является использование максимального количества платежных технологий. Комиссия банка даже не настолько важна, как вся выручка. Клиент малого бизнеса в конечном счете платит за это, например, в случае СБП существенно меньше 1 %, а в случае других видов эквайринга – несколько процентов. Но при этом, если у небольшого бизнеса нет возможности получить деньги от клиента, то он, по сути, теряет всю выручку – все 100 %. Поэтому для малого бизнеса иметь максимальный возможный инструментарий с точки зрения приема выручки, на мой взгляд, гораздо более важно, чем даже условия работы с банками. Поэтому наши клиенты подключают и интернет-эквайринг, и используют QR-коды, СБП, торговый эквайринг. И этот тренд, полагаю, сохранится.