План амбициозен, но в целом выполним

Российская промышленность занимает одну из ведущих ролей в структуре ВВП страны. С 2014 г. отрасль находится под санкциями, тогда же начался процесс импортозамещения программного и аппаратного обеспечения. В 2020-м разрыв логистических цепочек и зарубежных связей сделал переход на отечественные решения неизбежным.

Чтобы помочь бизнесу, правительство РФ разработало ряд мер поддержки. Было выделено 175 млрд рублей, которые пойдут на льготное кредитование организаций с целью внедрения отечественных IТ-решений. На ускорение модернизации промышленных предприятий было направлено более 3 млрд руб. По оценке премьер-министра Михаила Мишустина, сейчас доля российского программного обеспечения в промышленности составляет 25%. При этом правительство поставило новую задачу перед компаниями – довести эту цифру до 60% к 2024 г. Издание «Ведомости. Инновации и технологии» разбирается, насколько реально выполнить требования правительства и какие вопросы предстоит решить промышленному комплексу.

Что попадет под импортозамещение

Предприятия вынуждены адаптироваться к новым реалиям – по данным Лиги Цифровой Экономики, количество заказов в сфере импортозамещения по сравнению с предыдущим годом выросло в 2 раза.

У TrueConf с 1 марта по 30 сентября 2022 г. в сравнении с аналогичным периодом прошлого года количество сделок в России выросло более чем на 100%. «Сегодня основную часть заказчиков, которые обращаются к нам для замены решений Microsoft, Cisco, Poly и Zoom, составляют крупный бизнес и промышленность, в том числе атомная», – комментирует Дмитрий Одинцов, директор по развитию TrueConf. Рост спроса более чем в 2 раза на свои услуги отмечает и российская IТ-компания Security Vision.

Достичь в 2024 г. показателя в 60% реально, считает старший партнер Лиги Цифровой Экономики Дмитрий Васильев. «План амбициозен, но в целом выполним», – отмечает он. Чтобы добиться заявленных целей, предприятия будут прежде всего замещать программы простого класса, которые можно внедрить достаточно быстро, в течение года.

К ним относятся операционные системы, офисный софт, финансовые системы, ПО в сфере информационной безопасности, решения для эксплуатации IТ-инфраструктуры. Возможна также замена документооборота, кадровых систем и HR, BI, CRM и систем складской логистики, поддержки продаж. По мнению Васильева, российские решения в данных сегментах достаточно хорошо представлены на рынке, есть определенный выбор и мяч тут на стороне заказчиков – надо выделять бюджеты и начинать проекты замещения.

Гораздо сложнее ситуация с так называемым тяжелым софтом. Речь про такие системы, как ERP, PDM/PLM, CAD, MES и прочее сложное ПО для управления непосредственно производством. По состоянию на осень 2022 г. на рынке просто нет готовых отечественных IТ-систем, способных решать задачи сложных производств, таких как, например, выпуск самолетов, энергетических турбин, автомобилей. Эти системы только создаются, и процесс, по разным оценкам, может длиться еще от 3 до 7 лет.

Об экономическом эффекте

В связи с импортозамещением остро встает вопрос финансирования. Переход с одного ПО на другое предполагает существенный рост затрат на IТ. При этом правительство ставит условие, чтобы расходы организаций в 2022–2024 гг. на эти статьи увеличились в 2 раза по сравнению с 2019–2021 гг.

«Ситуация на рынках такова, что естественное желание окупить затраты за счет снижения себестоимости или роста выручки пока нереализуемо. Себестоимость производства растет по многим причинам, снизить ее за счет IТ-систем в текущий период вряд ли получится. Рост выручки возможен. Но чтобы покрыть расходы на импортозамещение доходами от выручки, нужен десяток лет. Правительство же ставит гораздо более сжатые сроки», – говорит Васильев.

Также, по мнению эксперта, немаловажным фактором является то, что в России на большинстве производств IТ-структуры не являются основными. Они не зарабатывают деньги. И выделение на IТ бюджетов, в 2 раза и более превышающих прошлые показатели, очень негативно воспринимается начальниками основных, производственных подразделений. Проблема должна решаться руководителем всего предприятия. Но почти всегда он является выходцем из основного подразделения, соответственно, взгляды у него такие же, как у большинства коллектива. В итоге процесс затягивается, часто на год и более.

«Таким образом, экономического эффекта от замены внедренной и работающей системы на другую нет. Точнее, он отрицательный. Имея такую картину, руководители бизнеса прежде всего прилагают усилия для «консервации» работы имеющихся импортных систем – пусть без обновлений новыми версиями, без поддержки производителя, но так, чтобы уже разработанная и внедренная функциональность продолжала эксплуатироваться», – отмечает Васильев.

Например, продолжают использовать изначально внедренные продукты в производственной компании «Технониколь», рассказал ее представитель. «Мы всегда старались соблюдать баланс между отечественными и иностранными IТ-решениями. Пока мы не испытываем сложностей с использованием зарубежного ПО. Но это не значит, что не готовимся к возможным пертурбациям. Не страховать свой бизнес очень опрометчивый шаг. Поэтому рассматриваем решения отечественных производителей: какие продукты могли бы в будущем нам помочь заменить те информационные системы, которые мы уже используем», – рассказал Владислав Уткин, директор по IТ компании «Технониколь».

Трудности перехода

Парадокс заключается в том, что компании, которые планомерно вкладывались в IТ и имеют высокий уровень автоматизации, сложнее всего переживают процесс импортозамещения. Ведь бизнес сильно завязан на работу иностранных информационных систем.

Как уже было сказано, далеко не у всех импортных систем и оборудования есть готовые российские аналоги. В этой ситуации появляется спрос на те решения, которые обеспечивают интеграцию с иностранными продуктами. Так, Лига Цифровой Экономики сейчас реализует сразу два похожих проекта для компаний из энергетической и добывающей отраслей, где российское ПО интегрируется с западной ERP-системой для решения производственных задач.

Поставка нового оборудования на предприятия – вопрос более сложный, нежели внедрение ПО. Например, есть проблема с импортными контроллерами и датчиками, собирающими данные со сложного оборудования на производстве. Обновление версий ПО на них сделать невозможно из-за санкций, заменить иностранную систему на отечественную тоже нельзя, потому что при монтаже софт привязан к конкретному оборудованию. Российских датчиков подобного класса пока просто нет.

Таким образом, предприятиям необходимо новое оборудование отечественного производства или же параллельного импорта. Получить его в силу ряда причин непросто. При этом возрастают финансовые и временные затраты. К примеру, если вы сейчас закажете партию серверов с бюджетом закупки в 100 млн рублей, то получить ее реально в феврале 2023 г. А значит, к внедрению отечественной системы, привязанной к этому оборудованию, можно приступить только в марте 2023 г. В результате темп реализации проектов по импортозамещению снижается.

Помимо недостатка оборудования и комплектующих, существует и дефицит кадров. Согласно данным исследования компании Ventra, 31% российских айтишников уже переехали в другую страну или планируют релокацию в течение ближайшего года.

«Среди IТ-специалистов наибольшее число уехавших приходится на профессии, связанные с ПО, так как возможна удаленная работа и порог входа чуть-чуть ниже, соответственно, специалисты моложе. Люди, работающие с аппаратным обеспечением, дольше выходят на определенный карьерный уровень и занимают хорошие позиции в более зрелом возрасте, к этому моменту они уже имеют больше жизненных обязательств, соответственно, им сложнее принять решение уехать из страны», – комментирует Анастасия Овчаренко, директор практики high-tech Kontakt InterSearch Russia.

Прогноз на будущее

Эксперты сходятся во мнении, что без комплексной поддержки со стороны государства обновление всех процессов в промышленности затянется на десяток лет – компании просто не смогут покрыть все расходы. Например, Лига Цифровой Экономики делала свою оценку с экспертами со стороны заказчиков: чтобы создать ERP-систему тяжелого класса и систему управления производством для автомобильного завода, необходимо 5–7 лет и 15–20 млрд рублей в обоих случаях.

«Такие задачи нуждаются в финансировании и административной поддержке со стороны государства. Рыночными эволюционными методами, от заказа к заказу, подобные системы не создать. Тут нужно выделение средств и организация проекта на государственном уровне. С гарантией последующего доступа к полученным решениям всех предприятий страны на равных условиях», – считает Васильев.

С Васильевым согласны и другие эксперты – технологический суверенитет возможен, но на его построение уйдут годы, а поддержка государства жизненно необходима. При этом сейчас оно вынуждено решать острые вопросы, связанные с оборонно-промышленным комплексом. Соответственно, другие направления временно отходят на второй план.

«Это будет длинный, в горизонте десятилетий, и тяжелый путь. Надо понимать, что долгое время отечественная промышленность впитывала разработки европейских коллег. «Выстрелить» российские производители смогут лишь при поддержке государства и возможности компаний брать дешевые кредиты до 3% годовых. Тогда мы увидим результаты и серьезные сдвиги во многих областях», – говорит Уткин.

«Построение цифрового суверенитета сложный и трудоемкий процесс, который требует постоянного взаимодействия и поддержания технологической дружбы между российскими IТ-компаниями на уровне самых востребованных продуктов, используемых в ведомствах, промышленности и бизнесе. Кроме того, совместимость разных по специфике IТ-решений – один из глобальных мировых трендов. В контексте российского рынка это позволит замещать иностранные экосистемы и комплексы программных продуктов, отказаться от целых стеков зарубежных технологий», – резюмирует Одинцов.