Почему интеллектуальная собственность в России не продается
В России регистрируется почти в 40 раз меньше патентов, чем в Китае. Как здесь может помочь блокчейн?Судя по данным Роспатента, рынок интеллектуальной собственности в России стабильно развивается: число поданных заявок на товарные знаки в 2018 г. выросло на 3,47% (более 76 000 заявок), на патенты – на 4,1% (почти 38 000 заявок).
Российские цифры на несколько порядков меньше, чем на лидирующих рынках: патентные ведомства Китая и США за 2017 г. получили 1,38 млн и более 600 000 заявок на одни только патенты соответственно, свидетельствуют данные Всемирной организации интеллектуальной собственности WIPO.
Из пятерки крупнейших российских компаний четыре – «Газпром», «Роснефть», «Лукойл» и «Сургутнефтегаз» – раскрывают данные о принадлежащих им патентах в отчетах. Лидирует по этому показателю «Газпром»: вместе со всеми «дочками» ему на конец 2017 г. принадлежало 2342 объекта патентных прав. Вложения в НИОКР у лидеров экономики измеряются в лучшем случае десятками миллиардов рублей при выручке в триллионы (подробнее см. врез).
В «Сколково» за пять лет подано около 4500 патентных заявок, на конец 2018 г. резиденты получили больше 350 зарубежных и 1500 российских патентов.
«Россия входит в пятерку мировых лидеров по объему [государственных] инвестиций в развитие технологий, научные изыскания и культуру. Но в год в России регистрируется всего 35 000–40 000 патентов и проводится не более 4500 сделок с ними. Это дает повод думать, что рынок нематериальных активов в России очень мал», – констатирует президент ассоциации IPChain Андрей Кричевский.
Статистика Роспатента не отражает ситуацию полностью, предупреждает Анна Никитова, руководитель практики интеллектуального и информационного права юридической группы «Яковлев и партнеры». Корректно измерить рынок интеллектуальной
собственности в России невозможно, считает управляющий партнер Deloitte Legal Анна Костыра: большая часть интеллектуальной собственности в стране юридически не формализована.
Дорогой патент
«Среди авторов-изобретателей порой встречается недоверие и предубеждение к процедуре регистрации изобретений, – рассказывает Никитова. – Клиенты делятся своими опасениями: известны случаи, когда заявителю отказывают в регистрации не потому, что нет самого изобретения, а по формальным причинам – несоблюдение каких-либо процессуальных требований, а потом другие лица дорабатывают новую заявку и регистрируют первыми схожий патент». Оспорить подобную регистрацию, по ее словам, довольно сложно.
Дело государственной важности
К 2024 г. Россия должна войти в пятерку стран по удельному весу в общем количестве заявок на изобретения, проданных в мире по приоритетным областям научно-технологического развития. Такая задача поставлена в нацпроекте «Наука». 1500 заявок на получение патентов должны подать организации – участники научно-образовательных центров и центров компетенции «Национальной технологической инициативы» 250 технологий, продуктов или услуг должно быть создано с участием крупных компаний
Само по себе оформление патента – недешевое и долгое удовольствие для частного изобретателя и стартапов. С учетом пошлин нижний порог стоимости регистрации изобретения начинается от 10 000 руб., но на этом траты на поддержание патента не заканчиваются, рассказывает Никитова. А, например, проведение экспертизы по нескольким классам для оформления сложного объекта для промышленного производства по общим затратам может доходить и до 100 000 руб. Другой путь – внедрение в производство и получение патента после того, как актив начнет приносить прибыль, – рискован из-за вероятности потери изобретения. Его могут зарегистрировать находчивые конкуренты.
Средний срок рассмотрения заявки Роспатентом, по данным Минобрнауки, – 8 месяцев.
Западные рынки промышленной интеллектуальной собственности – это целый мир со своими подводными течениями, альянсами и войнами, а в России он кажется минимальным, констатирует Кричевский: в одном ноутбуке число использованных патентов может измеряться тысячами.
Проблемы развития рынка технологических инноваций связаны с общей ситуацией на рынке. Он растет только тогда, когда на инновации существует высокий спрос, который, в свою очередь, зависит от уровня конкуренции, напоминает Константин Суворов, партнер юридической фирмы «Косенков и Суворов». На конкурентных рынках компании постоянно разрабатывают новые продукты и защищают свои права, чтобы получить преимущество над конкурентами. В России же конкурентная среда ухудшается, а доля госсектора в экономике, по данным ФАС, приближается к 65%, напоминает он.
Индикатором изобретательской активности может служить количество международных заявок на коммерческое использование патентов на изобретения – у нас в стране такие регистрации исчисляются сотнями в год и это микроскопическая часть от общего числа международных заявок, говорит Суворов.
Музыка продается
Только продажа прав в музыкальной индустрии принесла их держателям $2,4 млрд, подсчитала отраслевая организация правообладателей IFPI.
И эта часть рынка в России по настроениям гораздо ближе к мировому. В России рынок авторских, смежных прав – все, что связано с производством контента и его монетизацией, – тоже бурно растет, говорит Суворов.
Авторское право и смежные права, относящиеся в основном к сфере медиа и IT, в России достаточно хорошо работают и рынок похож на зарубежные, говорит Кричевский из IPChain.
Интеллект без оборота
По данным Роспатента, последние пять лет число сделок с товарными знаками (продажа или выдача лицензий) растет – оно увеличилось почти на 22% за этот период. А вот количество зарегистрированных договоров на распоряжения о передаче патентов в тот же период увеличилось минимально – 2621 распоряжение, всего на 4,5% больше, чем в 2014 г. Причем число договоров об отчуждении исключительного права (т. е. о продаже) патента продолжает падать: за пять лет оно уменьшилось на 3,5%.
Сколько патентов у крупнейших российских компаний
(пять крупнейших российских компаний по выручке в списке Forbes Global 2000)
«Газпрому» вместе со всеми «дочками» на 31 декабря 2017 г. принадлежало 2342 объекта патентных прав, из них в производственной деятельности использовалось 427. Экономический эффект от использования патентов в производстве составил 8 млрд руб. Объем НИОКР, выполненных по заказу группы «Газпрома», – 8,2 млрд руб.
Чистая выручка «Газпрома» за 2017 г. – 6,5 трлн руб.
Источник: годовой отчет за 2017 г.
«Роснефть» в 2017 г. инвестировала в НИОКР 29,9 млрд руб. и получила 52 патента. Всего компания владеет 604 патентами. «Роснефть» потратила 3,2 млрд руб. на испытание новых технологий и 24,4 млрд руб. – на тиражирование ранее успешно испытанных эффективных технологий. Предприятия группы внедрили 103 новые технологии, общий экономический эффект – 8,3 млрд руб. (выручка «Роснефти» за 2017 г. – 6 трлн руб.).
Источник: отчет в области устойчивого развития за 2017 г.
«Лукойл» консолидирует разработки в компании «Ритэк». Ее группа называет своим «научно-техническим полигоном». «Ритэку» принадлежит 122 объекта интеллектуальной собственности, из которых 79 патентов на изобретения, 20 патентов на полезные модели, 7 свидетельств на товарные знаки, 15 программных продуктов и 1 свидетельство на базу данных, указано на сайте компании. Сам «Лукойл» в 2017 г. потратил на научно-технические работы 5,8 млрд руб. и получил 20 патентов. Выручка «Лукойла» – 5,9 трлн руб.
Источник: отчет в области устойчивого развития за 2017 г.
«Сургутнефтегаз» в 2017 г. отправил в Федеральный институт промышленной собственности 7 заявок на результаты интеллектуальной деятельности сотрудников компании: 3 заявки на изобретение, 2 заявки на полезную модель, 2 заявки на регистрацию программы для ЭВМ. Получено 5 охранных документов от Роспатента. Выручка компании 1,2 трлн руб
Источник: годовой отчет за 2017 г.
Сбербанк – данных о патентах в годовом отчете нет.
Практика продажи патентов и технологий в России практически отсутствует, констатирует Кричевский: «О практике продажи-покупки торговых марок, франшиз и патентов мы преимущественно узнаем из зарубежной прессы».
Потенциал России не международном рынке интеллектуальной собственности не реализуется из-за относительно небольшого объема экспортной продукции, а сделки не совершаются из-за низкой предсказуемости и стабильности судебной системы, отмечали авторы доклада об основных тенденциях развития права интеллектуальной собственности, подготовленного в 2016 г. по заказу Российской венчурной компании (РВК).
Это вопрос в том числе и государственной политики, считает Суворов: «Инновации развиваются в условиях, когда горизонт планирования достигает десятков лет».
Цена интеллектуальных усилий
«Больше всего развитию рынка мешают сложности с оценкой интеллектуальной собственности. Провести ее практически невозможно, она очень субъективна», – говорит Роман Скляр, управляющий партнер юридической фирмы «Интеллектуальный капитал». Компании в своих отчетах чаще всего указывают стоимость интеллектуальной собственности только по расходному принципу – как накапливание расходов, понесенных в связи с созданием объекта интеллектуальной собственности, объясняет Костыра из Deloitte. Поскольку активного оборота таких объектов на рынке нет, то и имеющиеся данные не всегда отражают настоящую стоимость, говорит она. Товарный знак может обеспечить добавочную стоимость в 200–300%, но оцениваться по балансу по затратному принципу в 50 000–100 000 руб., соглашается Скляр.
И это не только российская проблема. В США считается нормальным, что топ-менеджмент компании не может ответить на вопрос «Сколько стоит наша интеллектуальная собственность и какой она приносит доход?», указывали авторы доклада РВК.
В нашей стране ни изобретатели, ни инвесторы долгие годы не воспринимали зарегистрированные объекты интеллектуальной собственности как экономические активы, признает Костыра. А, сталкиваясь с относительно новыми видами активов, например базами данных, компьютерными алгоритмами и т. д., компании не знают, как их идентифицировать в своих отчетах.
В европейском деловом обороте уже существует целый пласт новых видов сделок, в которых используется блокчейн, но которые пока не закреплены законодательно, указывают эксперты юридической фирмы Baker McKenzie. Это, например, кредиты, обеспеченные интеллектуальной собственностью, распределение долей в сложных объектах интеллектуальной собственности, технология интегральных схем между правообладателями и распределение вознаграждения, инвестиции в создание таких объектов интеллектуальной собственности. Блокчейн в таких сделках может использоваться для депонирования объектов интеллектуальной собственности, автоматической записи юридически значимых событий, выплаты авторских вознаграждений и т. д.
Реальной оценкой интеллектуальной собственности ее владельцы озадачиваются в основном перед сделками или судами, говорит Суворов. На практике стоимость интеллектуальной собственности часто оценивается в размере трехлетней выручки от продаж товара или 5–7 лет лицензионных платежей (составляющих 5–10%) от выручки, рассказывает Скляр.
Банки неохотно учитывают интеллектуальную собственность при оценке заемщиков, практика ее передачи в залог на российском рынке не распространена, говорит директор департамента кредитования малого бизнеса Альфа-банка Марина Полякова. Причин, по ее словам, несколько: во-первых, потребуются дополнительные расходы на создание инфраструктуры оценки интеллектуальной собственности и последующей передачи ее в залог; во-вторых, на рынке нет практики реализации интеллектуальной собственности при дефолтах; в-третьих, сложно оценить риск последующего обесценивания интеллектуальной собственности, потому что на ее стоимость влияют сложно прогнозируемые факторы – деловая репутация компании, доверие покупателей и т. д.; в-четвертых, есть вероятность оспаривания прав на интеллектуальную собственность. Наконец, на стоимость интеллектуальной собственности негативно влияет распространенная практика пиратства. Так что в поточный процесс кредитования этот продукт сегодня не встроишь, заключает Полякова.
Четкой методики определения стоимости нематериальных активов нет даже у судов при расчете компенсаций в пользу правообладателей, рассказывает Скляр. За одно и то же нарушение разные суды присуждают различные компенсации, продолжает он: компенсации для правообладателей могут колебаться от 5000 руб. до миллионов, признает он.
Сложности с оценкой отражает и судебная практика, говорит Суворов. «По моей оценке, огромное количество споров связано с использованием объектов авторских прав, очень много споров по товарным знакам, средствам индивидуализации и минимальное – по изобретениям», – объясняет он.
Цифра в помощь
Решить эти проблемы могли бы помочь цифровые технологии: они открывают океан возможностей для включения интеллектуальной собственности в экономический оборот, уверен Кричевский.
Ассоциация IPChain (подробнее о ней читайте в интервью Кричевского) реализует проект по созданию одноименной цифровой платформы с реестрами, в которые будут включаться сведения об объектах интеллектуальной собственности и информация о сделках с ними. В большинстве ведущих стран есть давно сложившаяся система государственных институтов и регуляторов рынка интеллектуальной собственности, но целостной архитектуры для эффективного взаимодействия между бизнесом и государством нет, говорит Кричевский. IPChain в России и ее аналоги на других рынках могли бы стать общественной сетевой инфраструктурой, которая фиксирует все значимые факты, связанные с объектом интеллектуальной собственности и правами на него, и дает доступ к этой информации всем участникам рынка, объясняет он логику. Использование блокчейна позволяет охранять подтвержденные и проверенные группы транзакций от несанкционированного вмешательства и отслеживать историю жизни объекта, объясняет он.
В начале мая Минкомсвязи опубликовало проект указа президента о создании общественно-государственной организации «Российский центр интеллектуальной собственности». Предполагается, что именно она может стать оператором новой цифровой платформы, создаваемой IPChain. &
Текст: Елена Виноградова