В Конституционный суд пожаловались на закрытые судебные заседания

Родственники погибшей в 2014 г. студентки из Екатеринбурга Алины Саблиной, чьи внутренние органы после ее смерти изъяли без уведомления родных, пожаловались в Конституционный суд на нормы ст. 10 Гражданского процессуального кодекса (ГПК), позволяющие проводить судебный процесс в закрытом режиме. К ним присоединились трое журналистов, которые пытались освещать проходивший в Замоскворецком суде процесс по иску родственников Саблиной о взыскании морального вреда в связи с незаконным изъятием органов, но не были на него допущены. По настоянию ответчика – Городской клинической больницы № 1 им. Н. И. Пирогова – разбирательство дела проходило в закрытом судебном заседании, это объяснили необходимостью сохранения медицинской тайны. Родственники погибшей девушки просили закрыть судебное разбирательство частично, поскольку обсуждать предполагалось вовсе не лечение Алины Саблиной. Оспаривались в основном действия медиков – такие, как недопуск родителей к Алине в последний день ее жизни, изъятие органов без оповещения родственников, нарушение инструкции об изъятии органов, а также нарушение права собственности на органы. Тем не менее рассмотрение дела было полностью закрыто от журналистов: их пустили только на прения сторон и оглашение решения суда, которое, в свою очередь, было оглашено только в его резолютивной части. Такую позицию суда поддержал сначала Мосгорсуд, а затем и Верховный суд.

Жалоба зарегистрирована и находится на рассмотрении судей Конституционного суда, следует из данных его электронной картотеки. В соответствии с ч. 2 ст. 10 ГПК суд рассматривает в закрытом судебном заседании гражданские дела, если они содержат сведения, составляющие государственную тайну, тайну усыновления либо другую охраняемую законом тайну. Однако, настаивают заявители, сложившаяся судебная практика применения положений ст. 10 и 199 ГПК приводит к нарушению права сторон процесса на справедливый суд и права на свободу слова: судьи считают возможным объявлять закрытым весь процесс – даже тогда, когда защищаемая законом конфиденциальная информация не обсуждается.

Авторы жалобы приводят позицию по этому поводу Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ), который считает, что интересы пациента и всего общества в целом по защите тайны медицинских сведений могут уступить по своей значимости интересам расследования и наказания преступлений и обеспечения гласности судопроизводства, если доказано, что такие интересы имеют более существенное значение. Жалоба Саблиных уже коммуницирована ЕСПЧ, отмечает Антон Бурков, представляющий интересы заявителей. В числе прочего суд в Страсбурге задал российскому правительству вопрос, можно ли считать состоявшийся процесс справедливым, если на судебное заседание не допустили прессу, а судебные постановления были оглашены не полностью. Бурков надеется, что интерес к этому делу со стороны ЕСПЧ подтолкнет Конституционный суд к более активным действиям, ведь решение национального суда дает хорошую возможность избавить Россию от проигрыша в Страсбурге.

Это достаточно распространенная проблема, когда норма закона трактуется слишком широко, оставляя возможность для различных злоупотреблений, говорит адвокат Иван Павлов. Сегодня нет четких критериев, позволяющих закрыть ту или иную информацию, подтверждает он. Конституционный суд может указать на существование некоего люфта, но революции ждать не стоит, предупреждает эксперт: это вопрос скорее политический, а власть сегодня не заинтересована в открытости судов, да и запрос снизу тоже неочевиден.

Закрытыми можно делать только те сведения, которые прямо запрещены законом, напоминает старшина Гильдии судебных репортеров Константин Катанян. Попытка расширить этот перечень способна привести к злоупотреблениям, считает он: можно вспомнить, например, что механическое вымарывание персональных данных из текстов судебных решений привело к их обессмысливанию – из текстов судебных решений вычеркивали даже название салата «Цезарь».