Александр Шевелев: «Главенствующий тренд – использование искусственного интеллекта»

Российская металлургическая отрасль, ранее лишившаяся ключевых экспортных рынков, столкнулась с новыми вызовами – падением спроса на сталь со стороны основных российских потребителей из-за высокой стоимости заемного финансирования и укреплением рубля, снижающим доходы от поставок за рубеж. Гендиректор «Северсталь менеджмента» (управляющая компания «Северстали») Александр Шевелев в интервью «Ведомостям» в преддверии ПМЭФа рассказал об условиях восстановления спроса на металлопродукцию в России, перспективах цифровизации и роботизации производства и о том, какой станет отрасль в будущем.

– В будущем металлургия будет ведущей отраслью народного хозяйства и экономики любой страны. Можно ли заменить сталь? Теоретически можно, если задаться такой целью, но это не оправдано ни экономически, ни технологически. Это как заменить колесо на антигравитацию – теоретически, вероятно, можно, но нет необходимости. Если мы говорим про большие проекты будущего, такие как мегаполисы на воде, космические лифты, термоядерные реакторы и т. д., сталь для них будет востребована. Субституты будут заменять сталь в очень узких нишах. При этом и сталь будет отвоевывать позиции у других материалов, таких, как железобетон. К примеру, в России, несмотря на все преимущества, стальное строительство пока гораздо менее развито, чем во многих странах мира.

Если рассматривать экономику будущего как циркулярную и экологичную, то сталь в этом смысле является уникальным материалом – она может перерабатываться бесчисленное количество раз без потери потребительских свойств. При производстве стали используются технологии, которые гораздо более экологичны, чем технологии производства полимеров или бетона. При этом производство стали постоянно развивается, адаптируется к требованиям общества, других производств и отраслей промышленности. Большинства марок стали, которые производятся сегодня, 20–30 лет назад просто не существовало.

– Существенное снижение потребления угля в пользу водорода возможно. Такое движение в последние годы ясно наметилось, и в целом эта технология выглядит достаточно перспективной. Но использование водорода сегодня затруднено, прежде всего по экономическим причинам. Научно-техническая база для использования водорода существует, но системы его транспортировки и хранения сопряжены с огромными операционными расходами. По оценкам экспертов, для того чтобы массово использовать водородную технологию в металлургии, требуется не менее $1 трлн инвестиций. Очевидно, что ни компании, ни даже государства такие инвестиции себе позволить не могут, особенно в текущих условиях, когда климатическая повестка начинает несколько отходить на второй план. Это связано и с политикой президента США Дональда Трампа, и с замедлением мировой экономики.

При этом мы в свое время делали оценку экономической целесообразности использования водорода и видим, что, например, производство горячебрикетированного железа на водороде с последующим использованием в электросталеплавильных печах на зеленой электроэнергии, в принципе, может формировать себестоимость, сопоставимую с текущей. То есть будущее у водорода есть.

Кроме того, мы целенаправленно снижаем потребление угля за счет других технологий, которые уже сегодня экономически оправданы. Например, на это направлен самый крупный в истории Череповецкого металлургического комбината инвестиционный проект – строительство цеха по производству окатышей. Запуск этого производства позволит нам сократить выброс парниковых газов более чем на 2 млн т в год. Мы также достигаем эффекта по сокращению выбросов загрязняющих веществ на 96 000 т в год (более 30% от уровня 2017 г.).

– Стандартизированного понятия «зеленая сталь» пока не существует. Этот термин часто используют для стали с низким углеродным следом. Здесь все будет зависеть от себестоимости использования водорода и инвестиций, которые потребуются в переоборудование металлургических производств.

Мы предлагаем смотреть на это определение шире. «Северсталь» в стратегии устойчивого развития сформулировала свое определение зеленой стали. Это в том числе продукты с улучшенными технологическими характеристиками, необходимые для производства зеленой энергии и для природоохранных мероприятий.

Если использовать это широкое понятие, мы ожидаем расширение использования зеленой стали. «Северсталь» в 2024 г. реализовала более 230 000 т такой металлопродукции, что сформировало порядка 3% выручки компании. Мы ставим задачу масштабировать ее выпуск, так как видим спрос. На это направление может приходится до 10% нашего портфеля.

– Нет, на российском рынке. Это энергетическая отрасль, строительная, машиностроение, автомобилестроение. Это спрос на сталь для климатических проектов, природоохранных мероприятий и для производства энергетических ресурсов с низким углеродным следом – например, для гидроэлектростанций.

– Ваш вопрос напомнил мне о том, как несколько лет назад на 1 апреля, в рамках празднования Дня юмора, мы выпустили пресс-релиз о том, что «Северсталь» якобы начинает производство адамантия. Мы сделали это не просто ради шутки: следующий более обстоятельный пресс-релиз был о том, что «Северсталь» фокусируется на поиске дополнительных инновационных возможностей для наших клиентов. Компания системно разрабатывает новые виды продукции, новые марки стали, позволяющие клиентам получать дополнительную ценность. Если у клиентов будет запрос на вибраниум или адамантий, «Северсталь» готова будет на этот запрос ответить. К сожалению, фантасты не указывают точные характеристики этих металлов – эластичность или модуль упругости, коррозионную стойкость, вибрационные нагрузки. Можно предположить, что они являются сверхпрочными. Теоретический предел прочности для стали составляет от 10 до 20 ГПа. Сейчас производится сталь, прочность которой примерно в 10 раз ниже теоретического предела, поэтому у нас есть отличные перспективы для дальнейшего совершенствования.

«Северсталь» уже сейчас предлагает рынку сталь с дополнительными характеристиками и свойствами, о которых многие даже и не слышали. Например, мы производим сталь с антибактериальным покрытием, на поверхности которой не размножаются микроорганизмы. Такая сталь называется Coversafe Bioclean. Она может использоваться в медицинских учреждениях и пищевой промышленности. Также мы предлагаем сталь, которая обладает свойствами вибропоглощения. Она применяется в машиностроении, строительстве, автомобилестроении и других отраслях, где конструкции подвергаются вибрационным и динамическим нагрузкам. Такая сталь гасит вибрацию и не передает ее на другие узлы и механизмы. Что-то похожее на вибраниум. Предлагаем рынку криогенные марки стали, стали с антикоррозионными свойствами. Также мы можем предложить стали, состоящие из нескольких материалов, так называемые биметаллы. Например, для обычной конструкционной стали с помощью различных технологических операций на атомном, молекулярном уровне создаются покрытия – нержавеющее, керамическое и т. д. При этом, безусловно, важнейшее значение имеют объем спроса клиентов и экономическая целесообразность таких производств.

– На сегодняшний день цены на рынке находятся на минимумах, при этом рост издержек достаточно существенный. Поэтому в будущем рост цен на сталь, на мой взгляд, не просто возможен, а предопределен «дном» цикла. При этом мы не ожидаем кратного роста. Мощности по производству стали в мире недозагружены: процент загрузки составляет 73%. Одновременно Международный валютный фонд прогнозирует замедление роста мировой экономики: в ближайшие несколько лет он составит 2,8%. А спрос на сталь, а значит, и цена на нее всегда двигаются за ростом экономики.

– Мы, безусловно, с пониманием относимся к действиям ЦБ, направленным на снижение инфляции. При этом необходим баланс между мерами, которые принимаются, и влиянием, которое эти меры оказывают на реальный сектор экономики. В сегодняшней ситуации в большинстве отраслей затруднены не только инвестиции, но и текущая деятельность.

Индекс деловой активности PMI с марта находится ниже 50%, что говорит о негативных тенденциях в экономике. Сейчас у ряда отраслей нарастают проблемы. Мы видим падение производства у наших потребителей в строительной сфере. В данном секторе спрос на сталь в I квартале в годовом выражении снизился на 14,5%, а количество ипотечных кредитов за четыре месяца 2025 г. – на 48%. Подобные тенденции наблюдаем и в других отраслях. Эти индикаторы говорят о том, что ситуация достаточно серьезная. Основные потребители стали испытывают значительные проблемы. Стоимость кредитных средств иногда кратно превышает рентабельность самого бизнеса. Фактически собственникам бизнеса экономически выгоднее просто положить деньги в банк. Продолжение такой жесткой денежно-кредитной политики вызывает высокие риски для экономики.

Что касается курса доллара, многие аналитики считают, что курс рубля переукреплен, и я с ними согласен. Металлургия, как экспортно ориентированная отрасль, конечно, испытывает из-за этого определенные проблемы. Крепкий рубль не позволяет экономически оправданным способом продавать продукцию на внешние рынки. Эти факторы складываются в «идеальный шторм», который может привести к очень серьезным последствиям для российской экономики.

При этом мы глубоко убеждены, что инфляция в 8–12% является вполне приемлемой для развития экономики.

– Все, что ниже 14–15%, – это уже приемлемая ставка. Что касается курса, если ориентироваться на аналитиков, относительно справедливый курс доллара – 90–95 руб. Нам кажется, это вполне объективный курс для того, чтобы российская экономика оставалась конкурентоспособной, а компании были способны экспортировать продукцию с приемлемой экономической эффективностью.

– Здесь нужно принимать во внимание большое количество факторов и контекст ситуации в целом. Металлурги уже начинают сокращать инвестиционные программы, отказываться от дивидендов, значит, рентабельность существенно ниже исторических уровней. Основным фактором является высокая ключевая ставка. При этом, на мой взгляд, важно говорить не столько про рентабельность бизнеса металлургов, сколько про экономическое состояние отраслей-потребителей.

– Актуальными останутся тренды, которые составляют «Индустрию 4.0». Но главенствующим, связующим трендом, похоже, уже сегодня является использование технологий искусственного интеллекта.

Например, цифровые двойники с помощью машинного обучения могут моделировать различные сценарные варианты производства. Манипуляторы, выполняющие конкретные операции, с помощью искусственного интеллекта – обучаемого машинного зрения, – становятся робототехническими комплексами. Все элементы «Индустрии 4.0», которые были 3–5 лет назад, сегодня приобретают новые возможности с помощью использования искусственного интеллекта.

«Северсталь» использует все элементы «Индустрии 4.0», в том числе активно внедряет роботизацию. У нас установлено 15 робототехнических комплексов, в этом году планируем установить еще 16. В целом мы видим экономически оправданной эксплуатацию на наших активах от 100 до 200 таких комплексов. Мы активно применяем аддитивные технологии, цифровые двойники, VR-тренажеры для обучения и развития компетенций наших сотрудников. Эти тренды будут сохраняться, а использование цифровых возможностей масштабироваться.

– Повышение производительности труда через средства роботизации и автоматизации, действительно, может в значительной степени стать решением проблемы дефицита кадров. Потенциал у этого достаточно высокий, но он ограничен условиями действующего производства.

Практически реализация таких решений осложнена несколькими факторами. Прежде всего это экономическая целесообразность: масштабная роботизация сопряжена с очень существенными инвестициями. Инвестиции в перестройку действующих процессов просто перекрывают эффект от роботизации. Но при создании новых производств такие возможности есть, и они точно будут реализовываться, в том числе и в России.

При этом существует этический момент, связанный с массовым сокращением персонала. Я знаю несколько примеров, когда при строительстве новых объектов у собственников была идея создания полностью безлюдных технологий, но им было рекомендовано такие технологии не внедрять, так как резкий переход может вызвать социальную напряженность. То есть остается задача создавать новые рабочие места. Третий ограничитель – потребность человека в общении с человеком. В ритейле и банковской сфере очень часто люди, приходящие за услугой, все-таки предпочитают обращаться к живому человеку.

Роботизация будет нарастать там, где это будет экономически целесообразно и не вызовет социальных и этических проблем.

– Конечно, роботы-манипуляторы можно использовать. Но сейчас мы не видим, чтобы в стройке массово использовались робототехнические комплексы, за исключением 3D-принтинга, когда печатаются какие-либо объекты. В целом тренд будет актуальным для всех отраслей, но говорить о полной роботизации в ближайшем будущем, на мой взгляд, не приходится.

– Возможности есть, но тут встает вопрос: зачем? Существует огромное количество марок стали, технических характеристик и свойств, поэтому использование токенов, привязанных к стали, будет весьма ограниченно. При этом стоимость таких токенов должна быть обеспечена металлом, но сталь не обладает таким уровнем ликвидности, как золото или алмазы, а хранение объемов металла с различными характеристиками требует значительного использования оборотного капитала. Плюс существуют юридические и финансовые риски использования этих инструментов. Целесообразность применения токенов в черной металлургии пока представляется очень низкой. Поэтому их использование будет весьма ограниченно. При этом в целом цифровые инструменты на базе блокчейна будут применяться все более широко.

– Мы смотрим на эти возможности, но ценность этого для нас и наших клиентов весьма ограниченна. Поэтому каких-то реальных практических шагов в ближайшее время мы не предполагаем.

– Безусловно, это реалистично, и, наверное, это может быть полезным. Но сейчас этот вопрос очень серьезно регулируется законодательством. Возможности существуют, но их нужно сопоставлять с рисками. На мой взгляд, пока этот инструмент не выглядит целесообразным и первостепенным для черной металлургии. Но еще раз подчеркну: это не значит, что мы такие возможности не мониторим. В какой-то момент ситуация может измениться, и нам важно быть гибкими и осведомленными, чтобы его не упустить.

– Самый главный рынок для нас – это рынок России, рынок, который должен развиваться и может потреблять существенно больше стали, чем потребляет сейчас. И мы рассчитываем, что это будет происходить в ближайшие годы с развитием новых инфраструктурных проектов. Объем потребления стали на душу населения в России в разы меньше, чем в развитых странах, поэтому потенциал российского рынка огромный. Но при этом сегодня мощности металлургов на 40% превышают уровень спроса на сталь в стране, поэтому часть продукции продолжает экспортироваться. Рынки – это глобально весь мир, в том числе Юго-Восточная Азия, Африка, Иран. У нас сейчас нет каких-то целевых экспортных рынков. Мы используем экспорт для спотовых поставок, рассчитывая на рост потребления металлопроката и поиск новых ниш на внутреннем рынке.

– Конечно, способен. И это может произойти уже в самое ближайшее время при сбалансированной денежно-кредитной политике.

– Я думаю, какая-то специализация в большинстве металлургических компаний сохранится. Но будут иметь место и другие бизнес-модели, в том числе экосистемы. Мы в какой-то степени сегодня тоже занимаемся построением экосистемы, потому что ставим задачу создания дополнительной ценности для клиента, вместе с клиентом разрабатываем новые продукты и решения. У нас есть несколько стартапов, которые также становятся элементами нашей экосистемы, обеспечивают дополнительные возможности и сервисы для клиентов и партнеров.

Например, стартап «Лаборатория измерительных систем» производит и продает измерительные системы на базе систем машинного зрения и машинного обучения, позволяющие контролировать качество продукции при производстве металлопроката, в деревообработке, при производстве бумаги. У нас есть и собственный маркетплейс – Industrial Market, онлайн-платформа для закупок стандартизированных товаров для компаний из самых разных отраслей, своеобразный Ozon в мире промышленности. Экосистемы в металлургии имеют право на жизнь, и «Северсталь» намерена оставаться одной из лидирующих компаний на рынке за счет своей экосистемы.

– Любые, которые будут востребованы нашими клиентами. У нас нет ограничений.

– Не уверен, что именно это нужно нашим клиентам. Кроме того, пока имеющиеся технологии по добыче и извлечению сопутствующих ископаемых на наших месторождениях не дают нам экономически оправданного решения. Но в перспективе мы можем найти технологии, которые сделают такую добычу экономически оправданной. Мы, безусловно, следим и за этими возможностями и технологиями, которые используются в современном мире.

Мир быстро развивается, и мы содействуем этому в той степени, в которой можем. Будущее дает металлургам прекрасные возможности – возможности для того, чтобы сталь была основным материалом будущего. Мы в это верим.