Россияне смирились с кризисом

Доля россиян, которые считают материальное положение своей семьи хорошим и очень хорошим, в мае достигла докризисного уровня. Всего доля таких совершеннолетних людей составила 17% – это максимум с начала 2012 г., следует из мониторинга Института социальной политики ВШЭ. Доля тех, кто считает материальное положение своей семьи плохим, наоборот, снизилась – с 41% в ноябре 2016 г. до 38% в мае.

Люди привыкли к кризису, к тому же их реальные зарплаты растут (см. врез), поясняет ведущий научный сотрудник Института социальной политики Светлана Бирюкова. На фоне долгого спада любая положительная динамика воспринимается позитивно, объясняет она. Хотя в отдельных секторах экономики ситуация действительно улучшилась, признает она, реальные доходы падали до мая, но в отдельных отраслях росли.

«Когда кризис был вчера – вы его переживаете остро», – говорит директор Института социального анализа и прогнозирования РАНХиГС Татьяна Малева. Во время кризиса показатели уровня и качества жизни россиян резко ухудшились, но кризис стал длительным и люди постепенно забывают, как жили до него, что отражается на их оценках своего благосостояния, объясняет она.

Некоторые категории людей, которые традиционно считают себя бедными, также стали лучше оценивать свое положение. Как правило, это пенсионеры, сельские жители или люди без высшего образования – в двух последних группах доля «субъективно бедных» снизилась. Улучшилась и самооценка больших семей с несколькими детьми. А сильнее всего она выросла у неработающих – среди них доля тех, кто считает себя бедным, с ноября 2016 г. по май 2017 г. сократилась с 27 до 17%. Это около 10% населения, оценивает Бирюкова, к ним относятся неработающие или работающие студенты, временно неработающие и безработные, домохозяйки и родители в декретном отпуске. Студенты, живущие за счет родителей, или жены работающих мужей чувствуют последствия роста зарплат, объясняет такую динамику Бирюкова.

А безработные позитивно оценивают свое благосостояние, так как многие из них привыкают к бедности, оставляют попытки устроиться на работу, начинают еще больше экономить или занимать деньги, поясняет директор Института социальной политики ВШЭ Лилия Овчарова. Таких «привыкших» около 1–2% трудоспособного населения, оценивает она, но их число может вырасти, критический срок, когда человек перестает пытаться найти работу, – три года, почти столько же падает уровень жизни.

Несмотря на рост оценки уровня благосостояния, россияне все больше боятся сокращения своей платежеспособности, указывают авторы мониторинга: страх роста цен и обесценивания сбережений в феврале – мае впервые оказался сильнее страха международных конфликтов, следует из индекса страхов ВЦИОМа. Ожидания, что кризис закончится уже в этом году, не оправдались, говорит Бирюкова, люди стали считать сложившуюся ситуацию новой реальностью или поняли, что она продлится очень долго. Волна пессимизма настигла людей со всеми категориями доходов, рассказывает она, но больше всего боятся неработающие – незащищенная и зависимая от государства группа населения. Фобии по поводу сокращения зарплаты, перехода в теневую занятость сохраняются и остаются сильными, согласна Малева, а новая волна санкций должна была их усилить, она повлечет дальнейшее ослабление рубля и ухудшение ситуации в экономике.

Но рост страхов не мешает россиянам больше тратить: их расходы стали расти. На то, что домохозяйства начали все больше тратить на потребление, указывал и ЦБ. Раньше люди могли на год-полтора отложить покупку или сократить расходы, но теперь они поняли, что больше откладывать смысла нет, объясняет Бирюкова, вместо этого они начинают искать дополнительные заработки или тратить сбережения. Самые же бедные не могут сокращать свое потребление еще больше и начинают производить продукцию в личном подсобном хозяйстве или брать больше кредитов, отмечали эксперты Института Гайдара и РАНХиГС.