Олег Тиньков: «Я сам себя обманул»

Олег Тиньков не завидует чужим удачам. «Герман Оскарович [Греф, президент Сбербанка] молодец! Пока мы тут с вами сидим, он обгоняет «Русский стандарт» по доле рынка!» – восклицает Тиньков и сразу берется со спортивным интересом узнавать, сколько карточек выдано в моем родном городе, потому что тут же справился, москвичка ли я. Через 20 минут я знаю, что в Отрадном у банка 345 клиентов. Тяга к состязаниям вкупе с харизмой – это, конечно, гремучая смесь. Без нее, наверное, такой бизнес не построить. О том, как он сумел вытянуть проект банка-монолайнера, который снабжает жителей небольших городов и деревень кредитными картами, о своих взглядах на жизнь и тяге к публичности он рассказал в интервью «Ведомостям».

Старожилы смотрели на меня с усмешкой

– Банкиры никогда не скрывали, что считают ваш проект рискованным, потому ваши шаги оценивали крайне скептически. Изменилось ли отношение к вам за те пять лет, что существует банк?

– Оттого что некоторые мои коллеги надели на себя 35 галстуков, сделали мудрые глаза и собрали складки на лбу, банкирами они не стали. Они делают то же самое, что и любой другой предприниматель: берут дешево и продают дорого и при этом пытаются что-то заработать. Просто в банковском бизнесе есть еще и кастовость, и даже стереотипы: якобы банкир должен олицетворять уверенность, чтобы люди понесли деньги. Но мне всегда казалось, что для того чтобы быть убедительным и честным в глазах потребителя, все эти атрибуты необязательны. Те же Ларри Пейдж и Сергей Брин – парни в спортивных костюмах, построившие самую дорогую IT-компанию в мире, и они для меня и всех продвинутых людей столь же убедительны. Банкиры-старожилы смотрели на меня с усмешкой. Собственно, все было как обычно: когда я приходил в ту или иную отрасль – меня не понимали. Но банковский бизнес оказался просто квинтэссенцией издевательств. Хотя они только хуже для себя делают – чем больше надо мной издеваются, подкалывают и посмеиваются, меня это только больше заводит.

– А вы сейчас себя перестали чувствовать белой вороной?

– Я понимаю одно: все те, кто четыре года назад ухмылялся, сейчас, если не хвалят, то уже в кулуарах говорят – удивил. Кто-то завидует, кто-то пытается копировать эту модель, а рекрутерам даже наших менеджеров заказывают.

– А какие банки заказывают?

– Их несколько, имена раскрывать не буду. Несмотря на это, я конкуренцию приветствую: интересен Связной банк Максима Ноготкова, WiFi Bank Артура Перепелкина, я считаю, что у них все получится. Классические банкиры застряли в своих парадигмах, для них банк – это такая священная коробочка, они об активах, пассивах, риск-менеджменте и ЦБ думают больше, чем о том, как удовлетворить потребителя. Это все, конечно, нужно, но при этом они умудряются стоять к клиенту задницей, бэк-офисом. Самым, наверное, впечатляющим примером на этом рынке был Рустам Тарико [владелец банка «Русский стандарт», также построивший внушительный карточный бизнес], который пришел на этот рынок и всем все доказал: необязательно быть банкиром, чтобы быть успешным на финансовом рынке. Ему тоже никто не верил. И его до сих пор никто не может обогнать, хотя «Русский стандарт», конечно, сбавил темп.

– Вы ссылаетесь на опыт американского банка Capital One, но сейчас это уже большой универсальный банк с кучей отделений. ТКС, у которого отделений нет, тоже к этому придет?

– Никогда не говори «никогда» в этом бизнесе. Я вот всегда думал, что мы без вкладов будем жить, а в итоге жизнь и кризис заставили их привлекать, и сейчас мы активные игроки на этом рынке. Если у меня заявки на вклады заполняет несколько человек в минуту, наверное, это о многом говорит – о том, что клиентам это удобно. Хотя сейчас мы еще и по агентской схеме работаем – посылаем агентов к ним домой, чтобы подписать договор. В России нужно клиента идентифицировать, и в подавляющем большинстве для них это означает неудобство, ведь нужно идти в банк. Будем ли мы когда-нибудь открывать отделения? Я очень верю, что не будем. Потому что мне кажется, что будущего у таких банков нет. Зачем они вообще нужны?! Я, к примеру, открыл в 1994 г. в Wells Fargo счет, и через два года то отделение закрыли, а счетом я пользуюсь до сих пор. Но я ни разу за эти годы не был в отделении этого банка. Зачем туда ходить? Я не вижу причин, почему я или мои клиенты должны это делать. Через 10 лет отделений практически не останется. А если говорить про Capital One, то они купили ING Direct – розничное подразделение группы ING, из-за вкладов, чтобы улучшить пассивную базу. У них была проблема, которая и у нас отчасти случилась, – они были отформатированы под рыночные заимствования, но когда рынки закрылись, им пришлось покупать розничные банки с депозитами – так у них появились отделения. Но онлайн они все равно привлекают много депозитов, наверное, как никто другой. «Русский стандарт» идет по пути отделений классического банкинга, в этом плане я не очень понимаю последнюю стратегию Рустама, хотя, наверное, я и не должен ее понимать.

«Кумовщину, барьеры и интриги не терплю»

– Вы вышли на рынок кредитных карт, когда население уже получило прививку от них благодаря и «Русскому стандарту». В этом плане вам наверняка было тяжелее продавать свои карточки.

– Я в свой твиттер получаю более сотни сообщений по банку ежедневно. Мы старались построить коммуникации так, чтобы клиенты чувствовали себя комфортно, – им все тщательно разъяснять до тех пор, пока не поймут. В 80% случаев спорные ситуации можно разрешить именно за счет человеческого отношения. Это гораздо эффективнее, чем реклама. В России клиенты любят, чтобы с ними общались и слушали их, любят поговорить. Это нам очень помогло.

– Кто придумал вам тарифы (их около 80)?

– Я горжусь своей командой – мы вместе все это придумывали. Одну фамилию назвать не могу, потому что всех их уважаю. Не зря же я их по 5–10 часов уговаривал присоединиться к проекту! Будущее – за умными и технологичными командами, а не за классическими банкирами, которые теряют рынок каждый день. А мое уважение конвертировано в деньги. Мы, наверное, единственная компания, которая подарила акции своим менеджерам, – 3% за проделанную работу, да и зарплаты в ТКС, я считаю, просто огромные. С начала проекта у нас за все это время ушел один топ-менеджер – Валентин Морозов. Ушел в Сбербанк, но там ему такую должность предложили... а против лома нет приема. Ну и он сам привык работать с большим количеством нулей, в этом плане, может, был немножко не наш человек.

– Вы довольно вспыльчивый человек, но при этом смогли удержать команду и выстроить отношения.

– Это миф.

– То есть на самом деле белый и пушистый?

– Я в этом отношении обычный русский предприниматель со всеми плюсами и минусами. Заметьте, русских предпринимателей не так много. В других организациях к боссу нельзя подойти или надо кланяться – здесь такого нет: у меня дверь открыта и все постоянно заходят и выходят. Кумовщину, барьеры и интриги не терплю – нет ничего хуже.

– Вы сразу пошли в регионы. А в чем был смысл фокусировать карточный бизнес на регионы – покупательная способность низка, а карточками банально негде пользоваться.

– Ну так пусть снимают наличные, нам же выгодно – ставка по таким операциям выше.

– Но это ведь дезавуирует саму идею карточного бизнеса.

– Не торопись! Карточка нужна и для этого тоже. Думаешь, из твоего Отрадного никто за границу или в Москву не ездит? Ездят и карточка в современном мире нужна – это факт. И вообще трудно поверить, что в городе нет ни одного терминала.

– В одной местной сети поставили, но через несколько месяцев большую часть убрали и оставили по одному на магазин – никто не пользуется.

– В любом случае получить карту и снять наличные гораздо проще, чем получить кредит в банке, куда надо документы и справки нести и получать кредит наличными или в торговых сетях.

– Но это и гораздо дороже – у нас регионы в перманентном кризисе живут уже лет 20.

– Ставка по кредиту наличными, если абстрагироваться от красивой рекламы, стоит 50–60% годовых, я уж не говорю про микрокредитование, у нас ставка сопоставимая, а местами даже ниже. Один из самых успешных онлайн финансовых проектов в Европе – это Wonga.com. Если вы зайдете на их сайт, то увидите больше 4000% годовых при максимальной сумме в 400 фунтов. Но занимают у них в среднем 10–30 фунтов. Не нужно смотреть на процент – надо смотреть на сумму. Одно дело заплатить 40% за 200 000 руб., а другое – за 20 000 руб., таков наш средний лимит сегодня. Брать ипотеку под высокую ставку – это суицид, но для небольших сумм высокие ставки приемлемы. Начиная первый бизнес, брал деньги под 50% в месяц, но мне тогда это было нужно и удобно, для меня не было проблемой отдать 50% за деньги, когда они действительно нужны. Если хотите, можете думать о нас как о микрофинансовой организации.

– Вы пока по ставочкам недотягиваете.

– И вряд ли будем – стоимость денег для нас падает. Средневзвешенная ставка заимствования сократилась за два года с 22 до 14%. Это включая все комиссии и поборы инвестбанков. Инвестбанкиры всегда ругают розничных банкиров, но сами-то еще хлеще: тебе кажется, что ты выпускаешь ценные бумаги под 18%, но в итоге тебе это встает в 22%. Наша цель – дойти до 8%. То есть на 6 пунктов упасть. Мы становимся больше, появляется какая-то история, потому она будет падать, я уверен. Мы сегодня четвертые в России по объему портфеля кредитных карт. Перед нами только «Русский стандарт», Сбербанк и «ВТБ 24». Все!

– Но в вашем же исследовании по итогам первого полугодия на 4-м месте был «ОТП банк».

– Уже нет. Обогнали! Теперь наша задача – «ВТБ 24». Сейчас наш портфель кредитов – это 20 млрд руб., надеюсь, что к концу года будет 27 млрд руб. «Сбер» и «Русский стандарт», к сожалению, обогнать вряд ли удастся. Недавно смотрел рейтинги по доходности банков, правда, по РСБУ [российские стандарты отчетности] – мы там 39-е, по доходу на капитал, я думаю, мы в топ-5. Хотя что нам эти рейтинги! Разве банки из топ-10 могут так работать, как мы? Или у них есть такая самоотдача или мотивация? Они могут выпускать в месяц 100 000 кредиток? Нет! А мы умеем, и у нас все это есть. Я больше верю в новых своих коллег – в Связной банк и WiFi Bank, чем в крупные банки.

– C какой маржей вы работаете?

– У нас она где-то 36–40% – в этом диапазоне плавает. Как вы понимаете, это высокий уровень.

– Впечатляет, а какие же у вас ставки тогда, боюсь спросить?

– Да, мы много зарабатываем. Ставки можно по-разному считать, но все депозитные клиенты, которым мы даем карту, – они для нас минусовые. Даже за снятие наличных в любом банкомате мира они не платят ни копейки. Есть такие, кто нам не платил полтора года, а потом вернул все с начисленными штрафами, на нем доходность под 200%. А средняя доходность портфеля, если совсем примитивно, то порядка 50–60%, но у нас низкие лимиты, поэтому переплата для клиента небольшая. Мы этих цифр не стесняемся – это мировая практика. У Capital One сопоставимые ставки.

Откуда клиенты?

– Банк растет, и нужно все больше новых клиентов, и, вероятно привлекать их все труднее. За счет чего будет расти ваша база в дальнейшем? Изначально была почтовая рассылка по базам данных, потом интернет – ваша реклама сейчас, кажется, уже изо всех сайтов вылезает. Куда вы пойдете дальше?

– Мы уже пошли активно работать с агентами, которые предлагают карты по своим базам. Не всегда удачно, конечно. Недавно в твиттере мне написали: «Пришел ваш хамоватый сотрудник, мы его выгнали». Это, конечно, не наш сотрудник – мы нанимаем агентские сети, которые дают хороший приток анкет. Также мы начинаем привлекать клиентов через стойки в магазинах и торговых центрах, где он может заполнить форму и отправить в банк. Также хотим больше сотрудничать с авиакомпаниями, пока только «Кубань» и Sky Express. Возможны вкладки в журналах, тем более что тесты мы делали. В общем, все что угодно, только не отделения!

– Какие каналы привлечения дают больше клиентов ?

– Онлайн-реклама дает приток, хотя, конечно, с почтовой рассылкой по объемам ничего не сравнится. В месяц мы рассылаем порядка 5 млн писем.

– Где же вы столько народу берете для рассылок? Получается, что за пять лет работы вы всем жителям великой и непокорной прислали по два письма минимум.

– Capital One посылал 200–250 млн писем в месяц. Вы упускаете одну важную деталь: сегодня Татьяне Вороновой не нужен кредит, а завтра может понадобиться. Дорога ложка к обеду, поэтому рассылку нужно повторять. Я знаю, что это многих раздражает, но завтра он будет даже рад этому письму.

– Где вы берете базы данных для рассылок?

– Онлайн-каталоги, страховые компании, онлайн-компании и еще много разных партнеров. Все те, кто имеет легальные базы и может нам дать проверенную информацию. У кого-то мы покупаем базы, у кого-то берем в аренду. Хочу сразу развеять миф о нелегальных базах данных – эти все разговоры про Митино, про Горбушку. Попробуйте поехать и купить там базу.

– У меня дома есть такая база.

– Ну что там у вас есть? С нелегальными базами ведь работать невозможно. Это какие-то разрозненные куски базы данных ГАИ, но там информация устаревшая, неполная, да еще и вранья полно. К тому же узкий сегмент людей – только автовладельцы. Это простой незамысловатый бизнес: взять украденные много лет назад базы – ведь сейчас все намного строже, – напихать туда всякого шлака и толкнуть под видом базы данных за последний год. Физически клиентская база данных ТКС-банка – это 250 мощных компьютеров, это же громадный объем информации! Куски и фрагменты можно, конечно, скопировать. Но полноценная база данных – это очень серьезная вещь и живой механизм. Если с ней ничего не делать год, это уже не годится для рассылок, а через пять лет ее можно смело выбрасывать в помойное ведро. Люди умирают, переезжают и женятся и т. д.

– Судя по тому что вы рассказываете, это должен быть какой-то неисчерпаемый источник.

– Это скорее неисчерпаемая работа. Любую базу нужно анализировать, сравнивать с какой-то другой базой, более свежей, чтобы все изменения улавливать и идти в ногу с клиентом. Часто письма возвращаются, и надо понять, в чем ошибка: в адресе, фамилии, букве или цифре. Это большая работа, потому основная часть персонала в банке – это аналитики. Которые работают с массивами информации. Я, только запустив этот проект, понял, какая у нас жуткая смертность населения! Проходя по офису, как-то увидел огромные стопки бумаги и поинтересовался, что это такое. А мне говорят – это мы умерших клиентов оформляем. Это жуткие стопки, хотя, казалось бы, у нас небольшой банк! У нас есть человек специальный, у которого работа такая – работать над умершими нашими клиентами.

– Вообще, рассылкам реально мешает закон о персональных данных, или это тоже для отвода глаз?

– Этому закону уже шесть лет. Уже давно все поставили галочки и расписались, где надо, о передаче данных третьим лицам. Мы оставляем слишком много следов. И такие пункты есть практически в любой анкете.

В банке ничего не спрячешь

– За какую цену вы хотите продать свой бизнес, была цифра в $2 млрд?

– Только глупый человек будет планировать бизнес на продажу, да еще и называть цену, за которую он продаст. Серьезно такие вещи не говорят. И вообще, кажется, я цену не называл, а сказал, что не понимаю, почему у меня нет миллиарда, – вот это помню. Отсюда, наверное, и пошло. Просматривая список журнала Forbes, я вижу огромную несправедливость в том, что меня в нем нет. По своим качественным характеристикам я превосхожу людей, которые меня превосходят по количественным характеристикам.

– Цель по капитализации есть?

– Конкретной цели нет, все банки торгуются с коэффициентом price/earnings на уровне 5–6, а онлайновые финансовые сервисы по этому показателю – 15–16. Мы себя больше видим финансовой компанией. Мы не банк строим, а IT-компанию, учитывая нашу уникальность, долю на рынке и онлайн-составляющую в бизнесе. Тот бизнес-план, который мы определили для себя на 2012 г., я не вижу причин, по которым мы не сможем его выполнить по части прибыли в $100 млн. Цель по числу клиентов у нас – 2,5 млн человек, кредитный портфель – порядка 42 млрд руб. К 2013 г. могут открыться рынки капитала, тогда можно будет серьезно думать о публичном размещении, а для стратегических инвесторов мы открыты всегда. Так что, учитывая, что у меня 68% холдинговой компании, методом элементарной калькуляции мое состояние можно посчитать. Хотя по сравнению с теми людьми, с кем вы обычно беседуете, я простой скромный труженик. Никаких миллиардов у меня нет.

– Многие богатеи из тех, с кем приходится общаться, говорят, важно подтянув галстук: прибыль для нас не важна – только риски и профессиональная состоятельность. По-вашему, это желание покрасоваться перед публикой или как?

– Вообще странно – ведь если у тебя нет прибыли, то ты профессионально несостоятелен. Но вот по поводу рисков они правы. Человек, который у нас в банке занимается рисками, ближе всего ко мне находится, и с ним я чаще всего беседую, за исключением Оливера [Хьюза, президента ТКС]. Мы очень либеральны с точки зрения принятия заявок, но очень консервативны по части выдачи кредитов.

– Ну я вижу – из 47 000 жителей моего города только 345 получили карточки.

– Мы одобряем не более 25% от всех заявок, что получаем, – их у нас 300 000 ежемесячно. В лучшие времена было 30%. Это о многом говорит – например, в обычных банках процент одобрения порядка 50%, но они и требуют больше документов. Сито-то какое, у того же Сбербанка. Ну и пусть после этого банкиры попробуют сказать, что у нас большие риски.

– Кстати, по прошествии пяти лет вы наверняка анализировали, как идет проект, и можете сказать, какие ошибки наделали?

– Я вообще проектом доволен – за июль – август банк заработал больше, чем за первое полугодие 2011 г. Естественно, я доволен, но больше доволен отзывами и тем, что моя команда, которую я собирал с таким трудом, не разбежалась. Наверное, стоило бы сразу начать работать с депозитами населения, это, конечно, была ошибка. В кризис мы это поняли, когда рынки закрылись. А еще хорошее подспорье – продажа долгов коллекторам: если шесть месяцев клиент не платит, то мы продаем этот долг примерно за 10% от суммы долга. Мы много теряем, но наша модель более чистая – другие продают через год-два за 2%. Еще сам себя ругаю за то, что часто резко отвечаю людям на разных сайтах, потому что жалобы всегда пересылаю менеджерам, а на хамство реагирую соответствующе.

– Вы сами продуктами банка пользуетесь?

– Конечно! Есть карточки – дебетовая и кредитная, и на депозитах лежит порядка $2 млн. Я много путешествую и очень горжусь своим сервисом. Где я только не был, и ни разу карта меня не подвела. А вот карточка Wells Fargo срабатывает не так хорошо – если два дня проводишь в пути и расплачиваешься в разных местах, начинаются проблемы. Я перелетел из Сан-Франциско в Мюнхен – все, карточка встала, потому что временные зоны быстро меняются и банку это кажется подозрительным. В этом смысле своим продуктом я доволен. Даже известные люди мне карты хвалят – журналист Сергей Минаев, который ведет на НТВ «Честный понедельник» рассказывал, что когда покупал вино на 20 000 евро, то сработала только наша карточка.

– А как складываются отношения с регулятором сейчас?

– ЦБ я доволен, потому что их жесткость оборачивается двойным контролем для менеджмента. Мне это только выгодно, поэтому я могу себе позволить пару месяцев кататься на велосипеде в Форте-дей-Марми, а их будет контролировать в том числе и ЦБ. Другой вопрос, что там есть много странностей, но я считаю, что для акционера все это хорошо.

– Как говорил мой знакомый банкир: плох тот менеджер, кто не может украсть хотя бы 1% активов собственного банка,

– А толку? В финансовом секторе в отличие от промышленных компаний все же как на ладони, все предельно прозрачно. Все эти истории – Межпромбанк, Урин, Банк Москвы – все ведь видно, в банке ничего не спрячешь. Можно сесть и четко все посчитать: сколько вывели, куда и как, все левые проводки видны.

Миллиардер миллиардеру рознь

– Зачем вам понадобился журналистский опыт [Тиньков ведет программу «Бизнес-секреты» о предпринимателях], вы ведь и без этого очень активный сетевой персонаж, много пишете и общаетесь с народом? И вообще, как вам в этой шкуре? Что вам это дает?

– Мне уже, если честно, немного надоело, я все же не журналист и рассчитывал, что сделаю несколько программ, а потом отдам это [вице-президенту банка по маркетингу] Анисимову. Не знаю. И хочется, и где-то эта роль нравится, и, может быть, сделаем программу с Михаилом Прохоровым. Все идет как идет, без спешки и фанатизма. Для меня это все-таки больше миссионерская вещь – предприниматель в нашей стране неправильно позиционирован и забит. Я хочу поделиться и с людьми своим успехом и донести до них что-то. Персонажи там очень разные, даже совсем юные парни приходят, но зато какие! И мне в общем уже вменяют мое миссионерство. Я позвонил [совладельцу «Альфа-групп»] Михаилу Фридману, чтобы пригласить его в программу, но он мне сказал: «Ты – подвижник, молодец и занимайся этим. Я – не подвижник и на передачу не приду».

– Он просто мизантроп.

– Наверное, но я ведь не сказал, что я не мизантроп, я в этом смысле недалеко от него ушел. Я все это делаю больше по наитию, но от этого выигрывает и мой бизнес – люди, которые смотрят программу, приходят и на сайт банка. Но это нельзя назвать ни личным пиаром, ни продвижением ТКС.

– Вы говорите, что устали от людей, но сами пишите о себе столько, сколько порой не пишут обычные люди.

– Я хочу показать обществу, что я такой же, как они. Я даже книгу свою так назвал: «Я такой, как все», чтобы не думали, что бизнесмены – это такая каста, где все сплошь идиоты и воры, у них дома шесты стоят, и на них телки крутятся. Я пишу про то, как я отдыхаю: что езжу не в Сен-Тропе, а в Галлиполи – это самое красивое и дешевое место в Италии. Ни одного русского за неделю не встретил! А почему? Потому что там отель самый дорогой стоит 150 евро. Там все очень просто и дешево, всех призываю туда ездить, а не по Турциям и Египтам, где не пойми что происходит. А здесь понятная страна. Пишу, как я воспитываю детей, потому что считаю, что делаю это правильно, что не нужно бросать их, чтобы они начинали курить с 17 лет. У меня дочери 17 лет – она ребенок, потому что воспитанная. А на некоторых детей посмотришь, так там 17-летняя девчонка так на мужчин смотрит, что ужасаешься – где мама с папой были все это время. Я описываю эти вещи не для того, чтобы показать, какой я крутой, а просто чтобы сказать, что я об этом всем думаю.

– А про секс с женой зачем писать? Я на ее месте устроила бы вам выволочку.

– Ну, слава богу, вы не на месте моей жены. И вообще, что в этом такого?

– Я не оцениваю, просто интересен мотив.

– Секс для мужчины в принципе один из основных мотивов – иначе зачем это все тогда? Это мой драйвер. Мне нравятся женщины и секс, и это мой мотиватор, и поэтому я занимаюсь бизнесом – и довольно успешно. Для меня это важно, может, потому что спортсменом был и привык взойти на подиум: «Вот он я – выиграл 40 гонок». Я хочу выигрывать и быть победителем.

– Такая антропология для чайников.

– Ну представьте, что несколько человек соберутся и откроют свое дело, трудоустроят 200 других человек. И чем дальше – тем больше. В хорошем костюме по городу можно пройти, не выделяясь, и никто не будет плевать в таком обществе, и детей можно будет на улицу выпускать. Чем больше предпринимателей, тем лучше экономика и общество здоровее. Потому в Скандинавии хорошо живется, а в США – еще лучше. Потому Москва так отличается от остальной России – здесь больше всего предпринимателей. Я понимаю, что это, с точки зрения некоторых людей, наивно – они сидят в башне «Газпрома» и думают: «Какой идиот! Мы тут себе самолеты покупаем на сдачу, а он ересь несет». Но мне нравится жить так – это мое.

– Но ведь и вправду проще уйти работать в «Газпром». Я по своему поколению сужу – многие начинали красиво, но в итоге больше половины людей оказались в «Роснефти» и «Газпроме».

– Я таких людей не осуждаю. Зарабатывать и кормить семью – это тоже важно. Работать в большой компании – это, конечно, хорошо, но почему бы еще что-то свое не создать? И деньги сейчас мерило твоего успеха. Тот, кто не хочет продать бизнес, – ненормальный. А как же зафиксировать планку – это ведь тоже показатель успеха! Победитель фиксирует свой результат. Потому хочется или продать банк, или вывести его на биржу. Сейчас власть, кажется, начинает понимать, что стране выгодно, чтобы люди шли в бизнес, даже президент уже говорит на эту тему – дескать, миллиардеры должны ходить в школы.

– Но если быть честным, что миллиардер может рассказать школьнику?

– Миллиардер миллиардеру рознь. Вот Сергей Галицкий, я считаю, может рассказать. Он великий предприниматель. У нас при слове «миллиардер» всплывают сразу Абрамович с Дерипаской, а, я считаю, что должны всплывать Галицкий, Рогачев и Тарико с Варданяном, которые сами заработали деньги.