Цимайло и Ляшенко: «Современный человек хочет отличаться от остальных»

Москва в ее огромном разнообразии непрерывно меняется, растет вширь и в высоту. Мэр Сергей Собянин считает одним из приоритетов сохранение архитектурного облика столицы. В этом смысле к масштабным девелоперским проектам, влияющим на городской ландшафт, всегда приковано особое внимание. Основатели архитектурного бюро «Цимайло Ляшенко и Партнеры» Александр Цимайло и Николай Ляшенко рассказали, как органично вписать новые здания в историческую застройку, почему всегда важно искать новые решения и как развивается легендарный район центра Москвы Фрунзенская набережная.

Цимайло: Конечно есть. Это современная архитектура, только она способна передать характер времени, потому что опирается на новые идеи и мысли. Самые яркие, самые ясные. Современная архитектура может вдохновляться чем угодно, главное – чтобы она была актуальна и несла в себе признаки чего-то, что не делалось никогда прежде.

Ляшенко: Современные здания, спроектированные в исторических стилях, (барокко, классицизм и др.), на наш взгляд, некая бутафория для города.

Безусловно, можно говорить о том, что так воссоздается утерянная городская среда. Но мы придерживаемся другого принципа – современная архитектура должна отражать эпоху, общество и его запросы, соответствовать времени. Я думаю, сейчас архитектуру определяет стремление к уникальности, формируется определенный стиль, который не имеет четких канонов. Но понять, какой именно это стиль, можно будет только спустя время. 

Цимайло: Прежде всего это поиск прогресса. Копирование здания XIX в. и встраивание его в окружающую среду может выглядеть тактично, аккуратно, но в этом не будет никакого прогресса. А если ты делаешь что-то новое, что вносит вклад в историю, ‒ это совсем другое дело. Это прогресс. Это и есть современная архитектура.

Ляшенко: Чтобы точно определить запрос, нужно глубоко погрузиться в специфику и особенности каждого города. Сейчас над проектированием городской среды работают мультидисциплинарные команды. Для анализа потребностей аудитории в том числе привлекаются эксперты в области культуры, бизнеса, транспорта, маркетинга и другие. За счет инноваций и аналитического подхода появилось больше возможностей, чтобы программировать будущие запросы и создавать объекты, которые будут востребованы.

Ляшенко: Изначально это довольно понятные параметры: проект должен быть удобным, практичным, красивым. Но современному человеку присуще желание отличаться от остальных, быть уникальным, и этот запрос «переносится» на архитектуру. Важно найти баланс между безупречным удобством и архитектурной исключительностью. 

Цимайло: Многие признают, например, что Музей Гуггенхайма в Бильбао, спроектированный Фрэнком Гери (канадско-американский архитектор, основоположник деконструктивизма. ‒ Прим. «Ведомости. Города»), не самое удобное выставочное пространство. Но понятно, что это икона современной архитектуры. Автор пожертвовал функциональностью в угоду яркому образу.

Цимайло: Лет 20 назад особенностью дорогой недвижимости было соответствие признакам классической архитектуры. Потом появилась, условно, Остоженка (локация с самой высокой в Москве концентрацией элитной недвижимости. ‒ «Ведомости. Город»), где часть девелоперов решила построить ультрасовременные по тем временам дома. Оказалось, что рынок к этому вполне готов, люди стали их покупать.

Сейчас мы нередко дискутируем с девелоперами по поводу того, какой продукт на самом деле стоит дорого. Мы считаем: если он сделан талантливо и если ничего похожего на рынке нет, его могут купить по более высокой цене. Хотя люди, которые занимаются маркетингом и продажами, готовя техническое задание на продукт, нередко пытаются обратиться в своих референсах (примерах для работы. – «Ведомости. Город») к сложившейся практике, потому что это продается. Но важно понять: если ты не становишься законодателем тенденций, то всегда будешь вторичным.

Ляшенко: Мы хотим создавать город, который живет современной жизнью и отвечает новым запросам, без привязки к конкретным стилям и направлениям. И работаем с девелоперами, которые понимают: лучше делать то, чего еще не было на рынке. Сейчас тенденция к созданию уникальных решений, как мне кажется, стремительно усиливается. Мы приложили много сил, убеждая девелоперов, что это правильный путь.

Ляшенко: Для локации Фрунзенской набережной, где сосредоточены камерные здания клубного характера, это большой проект. В элит-классе нет подобных примеров. Понятно, что у него должно быть соответствующее качество. Его отличительная черта ‒ наличие живописного двора-парка площадью свыше 3 га. Такое решение – редкость для проектов элит-класса.

Цимайло: При этом сам проект интересен тем, что он очень дифференцированный, разный по насыщению.

Ляшенко: Самым важным и интересным для нас было сохранение и воссоздание архитектурных идей Всесоюзной строительной выставки, которая была открыта на набережной в 1933 г. Здесь построили целый комплекс выставочных павильонов, главным среди которых был «Дом-самолет». Ценность проекта, разработанного мастерской братьев Весниных (Леонид, Виктор и Александр Веснины ‒ представители неоклассического и авангардного направлений. ‒ «Ведомости. Город»), в том, что он полностью соответствовал мыслям и задачам той эпохи. Это была очень интересная, авангардная для своего времени архитектура. Мы предложили воссоздать изначальную структуру застройки вокруг парка и исторический облик павильонов. 

В целом весь контекст места очень интересен: знаменитая Фрунзенская набережная со своими потрясающими зданиями сталинского ампира, расположенный по соседству «Дом-самолет» ‒ памятник эпохи авангарда. И нашей задачей было создание новых зданий, которые бы органично вписались в эту среду.

Цимайло: При проектировании мы вдохновлялись контекстом места. Городом также приветствовалось появление в этой локации архитектуры, которая соответствует сложившейся застройке. Все здания «Фрунзенской набережной» имеют современную архитектуру, но при этом выглядят по-разному. Например, три дома с полукруглыми балконами выполняют функцию перехода от воссоздаваемых малоэтажных зданий к набережной со сталинской застройкой. По форме они отсылают к приемам, которые использовались в конструктивизме, но по масштабу соответствуют застройке на набережной. Ближе к ней стоит еще один дом. В его облике нет декоративных элементов, напрямую заимствованных из эпохи сталинского ампира. Но масштаб, пропорции, ритм – все это работает в комплексе с застройкой набережной, не разрушая ее, а, наоборот, создавая цельную картину. Именно такую задачу мы ставили перед собой во время проектирования.

Ляшенко: Отличие этого проекта в том, что он сочетает в себе совершенно разную, не усредненную архитектуру. Все дома работают в одной связке как часть города, который, в свою очередь, тоже разнообразен. Внутри «Фрунзенской набережной» двухэтажные виллы, выходящие в парк. К ним примыкают пятиэтажные клубные дома, три отдельно стоящих здания и единый объем рядом с набережной. У каждого из четырех видов домов будет своя эмоция и своя аудитория, но вместе они образуют единую городскую среду. 

Ляшенко: На мой взгляд, во «Фрунзенской набережной» максимально приватная атмосфера, большой парк с продуманными маршрутами. Это тот случай, когда архитектура диктует свои отступления от технического задания во благо качества продукта. В каждом здании мы искали баланс между архитектурой и комфортом.

Цимайло: Запрос на приватность и комфорт всегда один и тот же. В этом смысле элитный рынок довольно понятный. Все хотят, чтобы было максимально классно. Другое дело, что у каждого свое понимание этого критерия. Приватность в составе «Фрунзенской набережной» тоже варьируется в зависимости от формата дома. Понятно, что у жителей вилл будет максимально уединенная атмосфера. А дом, который находится ближе к набережной, за счет своего расположения больше интегрирован в городской контекст.

Цимайло: Мы, например, проектируем конфессиональные сооружения. Сейчас работаем над созданием мечети в Казани, маленькой камерной церкви в Мурманской области и синагоги.

Ляшенко: Занимаемся также проектом реставрации легендарного Дома радио в Питере – официальной резиденции оркестра, хора и творческой лаборатории под руководством дирижера Теодора Курентзиса. Здание очень интересное и богатое, как с исторической, так и с архитектурной точки зрения. Мы сохраняем исторические «слои» разных эпох и создаем «новый слой», качественно дополняя интерьеры новыми функциями. Работаем также над проектом аэропорта. Пока не можем сказать, где он будет находиться, но здание будет сильно отличаться от привычных аэропортов.