У Ulysse Nardin началась третья жизнь
Основанная в 1846 году швейцарская часовая марка Ulysse Nardin никогда не прекращала производства, но к началу 1980-х оказалась на грани банкротства. В компании работало только два человека: пятое поколение семьи Нардан не смогло противостоять засилью кварцевых часов.
Спасителем выступил швейцарский предприниматель Рольф Шнайдер, выкупивший в 1983 году Ulysse Nardin и принадлежавшие ей активы. Воображение Шнайдера и технический гений привлеченного им конструктора и астронома Людвига Охслина возродили Ulysse Nardin.
В середине 80-х Охслин разработал для марки трио сложнейших астрономических часов Trilogy of Time, возбудивших коллекционеров. К тому моменту семья Шнайдера осела в Малайзии, он много путешествовал между Европой и Азией, и ему нужны были часы, в которых время во втором часовом поясе можно было бы быстро устанавливать в двух направлениях, а не только по ходу стрелок.
В итоге Охслин разработал такой механизм, после чего Ulysse Nardin надолго стала законодателем мод в часах с двумя часовыми поясами.
А в 2001 году свет увидели часы Freak с революционным дизайном и механизмом – крупная минутная стрелка являлась одновременно ключевым элементом калибра, а в механизме Ulysse Nardin впервые в истории часового производства был использован кремний, не нуждающийся в смазке и не реагирующий на магнитные поля.
После этого в истории Ulysse Nardin было еще немало славных часов, но в апреле 2011 года 75-летний Шнайдер скоропостижно скончался. А в 2014-м его вдова продала бренд группе Kering, владеющей модными домами Gucci, Saint Laurent, часовой маркой Girard-Perregaux...
Летом 2017 года Ulysse Nardin возглавил 45-летний Патрик Пруньо, ранее работавший в TAG Heuer и выводивший на рынок Apple Watch. И в жизни Ulysse Nardin начался новый этап.
Мы встретились с Пруньо в январе 2018 года на Салоне высокого часового искусства (SIHH) в Женеве, и, по его словам, Ulysse Nardin находится в очень хорошем состоянии. А главная проблема, которую он видит в марке, – коммуникации: компания делает много, но мало рассказывает о своих разработках и инновациях, в том числе о часах Freak (их новая версия стала главной моделью бренда на SIHH-2018).
Причины такого замалчивания Рольф Шнайдер объяснил в своем последнем интервью «КП» в 2011 году: «Когда мы представили Freak, мы не слишком-то распространялись о технологиях. Тогда в сознании людей кремний и силикон было одно и то же – пластик, а мне не хотелось бы, чтобы люди думали, что мы делаем пластиковые часы. Мы начали говорить об этом позже, когда другие компании с очень серьезной репутацией пошли по нашему пути».
Пруньо надеется наверстать упущенное на глобальном рынке и сохранить лидирующие позиции Ulysse Nardin в России.
Я тринадцатый год приезжаю на SIHH, и на моей памяти впервые часовая марка организует на своем стенде выставку столь известного художника, как Дэмиен Хёрст. Как родилась эта идея?
Патрик Пруньо Мы знали, что этот год будет годом Freak, и задумались, как это можно акцентировать. И решили, что это должно быть искусство. Искусство, связанное с водой. И современное искусство, ведь мы делаем современные часы. Я подумал, что идеальной иллюстрацией была бы «Акула» Хёрста, но получить одну из них оказалось невозможно.
И вот отправившись в Париж на встречу с акционером и ожидая в приемной господина Пино, я увидел прекрасный альбом о Венецианской биеннале [и прошедшей там выставке Хёрста «Сокровища с затонувшего корабля «Невероятный»] и понял: это то, что нам нужно. Мы с командой стали обсуждать, какие работы подойдут лучше, что произведет впечатление на всех. Неважно, что кому-то они понравятся, кому-то нет.
Но далеко не все ваши клиенты и дилеры знают, кто такой Хёрст и насколько это дорогой и востребованный художник. В США и Великобритании – может быть. Но в других странах, и в России в том числе, сомневаюсь...
П.П. Задача Ulysse Nardin – в том числе и образовывать. Мы – авангардный бренд, и наша задача – показывать отличающиеся от других вещи, а не только коммерческие.
Вы стали гендиректором Ulysse Nardin в августе 2017-го. В каком состоянии вы нашли компанию?
П.П. Все в компании работает очень хорошо: у нее более 170 лет истории, славное наследие, серьезное производство, а такие вещи нельзя купить. Хороший модельный ряд, который стал еще четче. Мы несем месседж, отличный от прочих; не думаю, что мы конкурируем с кем-то из брендов, представленных здесь [на SIHH]. Мы конкурируем не с другими часами, а с другими возможностями: вы можете потратить деньги на часы, а можете поехать на Мальдивы.
Что вы собираетесь изменить в компании?
П.П. Мы делаем много – я имею в виду наши инновации, – а говорим об этом гораздо меньше. Вот это нам надо изменить – найти лучший баланс между тем, что мы создаем и что сообщаем о себе. Freak, запущенные в 2001 году, – первые по-настоящему современные часы. И по-прежнему остаются таковыми.
Но немногие люди знают об этом, в то время как многие ищут для себя современные часы. С точки зрения коммуникаций стоит ожидать от нас больше взаимодействий с конечными покупателями.
Море – это наша стихия, в ней множество вариантов для выражения – плавание, дайвинг и прочее, и нам стоит громче заявлять об этом. Сотрудничество с профессиональной яхтенной командой Artemis – хорошее партнерство, мы будем его продолжать.
Сейчас ваша самая дешевая модель – Torpiller, цена на которую в России начинается от 395 000 рублей. Модели еще дешевле вам нужны?
П.П. Нет. Цена нашего производства высока, и качество очень высокое. Не вижу причин делать более дешевые часы.
Какие знания и технологии вы думаете принести из Apple в Ulysse Nardin?
П.П. Слышать конечного покупателя. Быть последовательным. Кстати, это еще один ответ на ваш вопрос, что нам нужно изменить: соединить нашу историю XIX века с последними 40 годами – периодом инноваций в Ulysse Nardin.
Но слишком много из Apple я брать не хочу, потому что у двух компаний уже много общего: человечность, отсутствие эго, высокое качество. Нам повезло, нашей командой движет не эго, но интерес к бренду.
В первую неделю [работы в Ulysse Nardin] я был поражен часовщиками, которые жаловались мне на контроль качества в компании. Он, по их мнению, был недостаточно строг! Не слишком строг, а недостаточно строг!
В интервью американскому Robb Report вы сказали, что Ulysse Nardin – это «нишевый бренд... для людей, которые понимают». Это справедливо для США, но в России Ulysse Nardin одна из самых сильных часовых марок...
П.П. Это так. Русские уже знают то, чего другие пока не знают.
Где место марки Ulysse Nardin в часовой вселенной? У вас на стенде и арт-экспозиция, и будуар с эротическими часами... Ulysse Nardin все еще часовая марка или уже фэшн-бренд?
П.П. Конечно, часовая! То, что вы видите здесь, – это художественная выставка, иллюстрация концепции Freak. А будуар – это всего 3% площади этого стенда.
Раньше там располагался кабинет вашего предшественника...
П.П. А я отдал это пространство под экспозицию, чтобы люди могли насладиться нашими эротическими часами – у них давняя традиция. И если другие марки помещают эротические сюжеты на заднюю крышку, то мы смело разместили их на циферблате.
Обвинений в распутстве не боитесь?
П.П. Эротизм – часть нашей жизни. Мы поместили эти часы в отдельной комнате, за закрытыми дверями. В витрину стенда я бы их никогда не поставил. И подобные часы – также свидетельство того, сколь искусны наши мастера.
Какую задачу поставили перед вами акционеры Kering Group, когда предложили возглавить Ulysse Nardin?
П.П. Возможно, вас это удивит, но акционеры передо мной особых целей не ставили. Я пришел, когда план работы компании уже был сформирован. Моя задача – продолжать эту работу, внося какие-то улучшения в определенных сферах, – об этом я уже говорил.
Почему вы приняли это предложение?
П.П. В Apple у меня все было хорошо, но я всегда считал, что возглавить такую компанию, как Ulysse Nardin, – это привилегия. Я сделал для себя анализ: это бренд с исключительным качеством, славной историей и о котором надо говорить громче. Это рациональная часть.
Эмоциональная – в компании большой потенциал, и в ней трудятся преданные своему делу сотрудники, с которыми приятно работать. Вот почему я согласился.
Продолжаете иногда носить Apple Watch?
П.П. (Смеется.) Ой, нет.
Отдали жене?
П.П. Нет, она фрик механических часов.
