Серьезные сдвиги в российском кино если и случились, то незаметно

Киногод-2010 был промежуточным. Серьезные сдвиги если и случились, то их последствия станут заметны позже

Не хочется играть в футурологию, но, похоже, нам еще предстоит узнать, что такое патриотический блокбастер по-российски. Потому что в уставе созданного накануне прошлого Нового года Федерального фонда социальной и экономической поддержки отечественной кинематографии прямо прописана задача создания «фильмов, соответствующих национальным интересам». На эту цель будет уходить 3/4 всех бюджетных средств, выделяемых на кино (артхаус, анимация и фестивали будут финансироваться на оставшуюся четверть). Среди 11 членов попечительского совета фонда всего один кинематографист – Никита Михалков. Зато его «Утомленные солнцем – 2» показали, по какой схеме кинофильмы государственного значения могут компенсировать провал в прокате: помимо бюджетных денег затраты покрывает спонсорская помощь госбанков. Но результаты этой системной реформы киноиндустрии будут видны не раньше 2012 г.

Хотя уже сейчас один из самых заметных русскоязычных фильмов года снят без финансового участия России (поскольку национальным интересам глубоко не соответствует): в титрах показанной в Каннах беспросветной сказки Сергея Лозницы «Счастье мое» стоят Украина и Германия.

Но даже без учета Лозницы 2010-й был удачным для нашего кино на крупнейших фестивалях: в Берлине отметили «Как я провел этим летом» Алексея Попогребского, в Венеции – «Овсянок» Алексея Федорченко.

А российский фильм года – «Кочегар», самая лаконичная и совершенная картина Алексея Балабанова со времен «Брата». Помимо прочего в ней дотла сгорает опостылевший миф о «лихих 90-х»: едва ли не впервые у Балабанова не важно, какой год на дворе, – на ход русской жизни это никак не влияет.

В большом киномире тем временем продолжилось размывание границ кинематографа. Если год назад «Аватар» увел кино в забытое пространство волшебного аттракциона, то на Каннском фестивале границу с другой стороны разрушил получивший «Золотую пальмовую ветвь» тайский режиссер Апичатпонг Верасетакун. В «Дяде Бунми, который помнил свои прошлые жизни» он поместил кино между наивным искусством и contemporary art, населив его духами умерших и мистическими обезьянами, пришедшими из старых фильмов ужасов. В главном блокбастере и главном арт-фильме года нашлось куда больше общего, чем можно было ожидать.

С точки зрения технологий ключевыми словами были «3D» и «торрент». Стереоизображение стало практически обязательным условием для массового кино, но качество и успех «Аватара» так и остались недостижимыми для конкурентов. Любопытно, что фильм Кэмерона стал и чемпионом по количеству скачиваний через торренты. А «Повелителя бури» Кэтрин Бигелоу, отнявшего у «Аватара» «Оскар», возможно, будут вспоминать как последний триумф актуальной в нулевых репортажной эстетики экстремального реалити-шоу. Похоже, реальность снова уходит с больших экранов. Дядя Бунми вспоминает будущую жизнь на планете Пандора. И только якут-кочегар завороженно и обреченно смотрит на огонь.