Оркестр из Бремена блеснул в Петербурге

Немецкий камерный филармонический оркестр Бремена безукоризненно сыграл на фестивале «Звезды белых ночей» все симфонии Шумана
В. Барановский

«Мальчики мои, между прочим, очень любят Шумана. Говорят, что самые лучшие симфонии – его. И только потом, на втором месте, у них Брамс», – рассказывал Неэме Ярви, знаменитый дирижер старой петербургской школы, учившийся у самого Николая Рабиновича и много лет руководивший Детройтским симфоническим оркестром. «Мальчики» – это его сыновья, Пааво и Кристиан. Оба стали известными дирижерами. Старший, Пааво, даже превзошел славой отца. Абсолютное мировое признание пришло к Пааво после того, как он подготовил, сыграл и записал с бременским оркестром все симфонии Бетховена. В 2009 г. цикл был частично сыгран на летнем Зальцбургском фестивале и полностью – на Бетховенском фестивале в Бонне, где и был записан на Deutsche Welle. Гастроли бременцев проходили с шумным успехом, а после выхода DVD рейтинг оркестра и его руководителя подпрыгнул до небес: Пааво Ярви моментально вошел в двадцатку топ-дирижеров мира. И понятно почему: его интерпретация буквально перевернула принятые представления о Бетховене. Камерный состав бременцев неожиданно укрупнил и подчеркнул фанфарно-победную составляющую симфоний Бетховена, погрузив слушателей в исторически верный звуковой контекст.

Акционеры

Немецкий камерный филармонический оркестр Бремена организован как акционерное общество, в котором каждый музыкант – независимый акционер. Они не получают государственной поддержки, сами формируют бюджет, привлекают спонсоров и определяют, что, когда и с кем играть. В 2004 г. музыканты пригласили на пост художественного руководителя Пааво Ярви.

На волне успеха DVD бременцы вместе с Ярви решили сыграть все симфонии Шумана.

В Петербург бременский оркестр приехал на пике формы: все четыре симфонии были уже основательно «выиграны», причем настолько, что исполнение обрело фантастическую свободу и осмысленность. Бременцы «делали музыку» – и перед восхищенным залом раскрывался звуковой мир, блистающий яркими, звонкими, чистыми красками. Интерпретация Ярви поначалу могла показаться избыточно романтичной. Контрасты – запредельными, пиано – едва слышным, а форте – оглушительно сильным. Гремящие литавры совершенно по-бетховенски обрушивали звучности во Второй симфонии. Лукавая тяжеловесность деревенских лендлеров отсылала к «Деревенской свадьбе» Брейгеля. Фуги, которые Шуман честно писал практически в каждой симфонии, игрались с восхитительно четким ритмом и выразительной артикуляцией. Абсолютное слияние воли дирижера с музицирующим оркестром: все, что маэстро транслировал музыкантам, выполнялось мгновенно.

Амбициозность оркестра, в котором каждый музыкант – личность, очень помогла дирижеру. Эмоциональный ток, идущий от Пааво, был живым, порывистым, приподнято радостным. Так что два вечера в концертном зале «Мариинский», проведенные с симфониями Шумана, принесли музыкальные впечатления самой высокой пробы.