"Руслан и Людмила" в Большом театре: отличная акустика, прекрасная музыка

Начать, однако, хочется, с приятного. Отрадных обстоятельств два. Первое: акустика прекрасная, музыка после реставрации звучит лучше, чем до. Резонанс естественный, звук долетает из глубины сцены и со дна оркестровой ямы равно легко.

Второе: приглашение дирижера Владимира Юровского (оперный дебют в России) себя полностью оправдало. Он провел пятичасовой спектакль, точно, внимательно, аккуратно собирая ансамбли, не теряясь и не гремя. Премьерный состав был ровен, пленяли голосами Чарлз Уоркмен (Финн и Баян), Альбина Шагимуратова (Людмила), Александрина Пендачанска (Горислава) и Юрий Миненко (Ратмир). Да, партию Ратмира отдали контратенору, чего Глинка не задумывал, – но рельеф ансамблей обогатился, словно к обычным женским и мужским голосам добавился еще один звуковой вид. Чуть легковато спел Руслана Михаил Петренко, его старший коллега по Мариинскому театру Владимир Огновенко отвечал ему зычным басом Светозара. Был бы неплох и Алмас Швилпа, но коронному номеру его партии – знаменитому Рондо Фарлафа – явно недостало темпа.

Это уже вторая премьера Большого театра (первой был прошлогодний «Дон Жуан»), где в премьерном составе не было ни одного штатного артиста труппы. Преимущества контрактного кастинга являют себя де-факто.

Но придется и о грустном. Постановщик Дмитрий Черняков, палочка-выручалочка Большого театра, на этот раз сотворил нечто, лежащее ниже всякой критики. Действие оперы стало проекцией внутренних комплексов двух немолодых европейцев, Финна и Наины (Елена Заремба вместо обещанной Елены Образцовой), – что вошло в противоречие с объективно-эпической природой оперы Глинки. Спектакли Чернякова и раньше были надуманны и нелогичны, однако в них попадались подлинные смысловые откровения – как в «Китеже», «Аиде» или «Воццеке». На сей раз муза режиссера не посетила – что ж, такое может случиться с каждым. Печальнее то, что, не найдя точных решений, он заполнил спектакль расхожими банальностями вроде борделя – которыми легко развлечь публику, не слишком знакомую с оригиналом Глинки.

Неудача это режиссера или театра? С одной стороны, вроде бы рановато требовать от руководства, только что победно закончившего великую стройку, еще и творческой заботы о каких-то спектаклях. С другой стороны, для спектаклей театр и реставрировали. Но все, что мы знаем о репертуарных планах Большого, пока не свидетельствует о наличии ясной художественной стратегии. Голова художественного руководителя (а не только генерального и музыкального) у Большого театра еще должна отрасти. Поэтому не будем воспринимать «Руслана и Людмилу» как знак нового курса. Курса нет, его только предстоит определить. А тогда ничто не помешает поставить шедевр Глинки еще раз.