Дебют Владимира Юровского с Госоркестром: первые жаркие объятья

В течение этого года Юровский, чья творческая жизнь подневно расписана на годы вперед, успел тем не менее выступить с пятью российскими коллективами.

Летом он дебютировал в Михайловском театре, где провел концертную программу в честь дружбы Дрездена и Петербурга и договорился о неких совместных планах с директором театра Владимиром Кехманом.

Осенью Юровский впервые продирижировал московским камерным оркестром Musica viva, угостив слушателей редким репертуаром ХХ века. Концерт содержал культуртрегерскую ноту: маэстро объяснял публике, как понимать сложную музыку, и даже удивил неожиданным сравнением Веберна со Жванецким.

Вскоре Юровскому пришлось заменить немецкого коллегу Инго Метцмахера за пультом Российского национального оркестра. Этот коллектив, завидно мобильный, с Юровским к тому же знаком давно, поэтому неудивительно, что в Четвертой симфонии Шостаковича точность курса и его выполнения была неукоснительной.

Только что в Большом театре Юровский провел семь премьерных спектаклей оперы «Руслан и Людмила», которыми открывалась историческая сцена после реконструкции. Тонкий стиль, изящество оркестровой игры и выделка вокальных ансамблей создали в спектакле отдельную музыкальную ценность, ничем не зависящую от постановки.

Однако в дни представлений «Руслана» Юровский успел подготовить и первую концертную программу с Госоркестром имени Светланова, чьим художественным руководителем он стал после скандального увольнения Марка Горенштейна.

Должен отрапортовать, как один из музыкальных критиков, кто почти не ходил на концерты Госоркестра последние восемь лет: в наше культурное поле вернулся очень сильный коллектив, в котором играют музыканты-мастера, искренне любящие музыку и соскучившиеся по ней. Вышли они из-под камня, щурясь на белый свет, как говорится в балладе про медоваров.

Действительно, люди столько времени провели в атмосфере палочной муштры и дилетантизма, что еще не вполне освободились от известной заторможенности. Но, казалось, они радовались уже тому, что видят на дирижерском подиуме живого человека, умеющего точным жестом вызвать к жизни музыкальную мысль.

Юровский не стал по случаю первой встречи придумывать заковыристую программу: дело обошлось сюитой из «Жар-птицы» Стравинского (вторая редакция, 1919) и Симфоническими танцами Рахманинова (1940) – одним из коронных произведений Светланова, к которым были добавлены Поэма Шоссона и Цыганка Равеля в образцовом исполнении немецкой скрипачки Юлии Фишер.

Госоркестр звучал. Звучал, как ему и положено, по-русски и с душой. Не так филигранно, как европейский оркестр, не так компактно, как американский. И не так мобильно, как оркестр, давно сыгравшийся со своим шефом. Последнее, будем верить, впереди. А первое объятие оказалось, нет сомнений, жарким и счастливым.