Выставка Александра Шервашидзе: Искусство аристократа

Нерачительно, что по биографии Александра Шервашидзе не написан сценарий голливудского байопика. Князь – прямой потомок абхазских царей Чачба, родился в 1867-м. Вместо фамильной профессии военного он избирает рисование, поступает в 1891 г. в Московское училище живописи, ваяния и зодчества, после учебы у Василия Поленова едет в Париж, продолжает образование там, участвует в организованных Дягилевым русских выставках, пробует перо как критик. Возвращается в Россию, где знаменитый Александр Головин сватает его на казенную сцену. В императорских театрах Шервашидзе прослужил до революции. В 1918 г. умирает его кузен – местоблюститель престола Абхазии, и наш князь отправляется на родину, открывает в Сухуми первую художественную школу, наконец, в 1920-м эмигрирует. Работает для балетной антрепризы старого знакомца Дягилева, а потом и для многих других европейских театров. С середины 50-х безуспешно пытается вернуться в СССР, дарит отвергшей его стране полтысячи работ и умирает в доме престарелых в Монте-Карло в августе 68-го на 101-м году жизни. В 85-м прах князя с кладбища в Ницце переносят в Сухуми. И сейчас на фоне грузино-абхазо-российской распри Шервашидзе утверждает единство культуры: часть его наследия хранится в Сухуми, часть – в Музее изобразительных искусств Грузии, а вот сейчас и в Петербурге к 145-летию со дня рождения открылась выставка «Александр Константинович Шервашидзе – художник императорской сцены».

Она охватывает лишь 11 лет трудов в Александринском и Мариинском театрах. В 1919 г. Театральной библиотеке передали Монтировочную библиотеку императорских театров – тогда чисто служебное, но оказавшееся уникальным собрание технических материалов: эскизов декораций, костюмов, реквизита, чертежей и т. п. Шервашидзе там – 428 листов. На выставке представлены восхитительные эскизы к «Гамлету» в Александринке (1911). Театральный музей присовокупил к ним фотографии, а сам театр – сохранившиеся костюмы: два из них выставлены в Музее русской драмы старейшей российской сцены, еще девять никто не видел минимум полвека. В театре, даже императорском, как известно, всегда стремятся потратить меньше, а выглядеть богаче, и одевать спектакль «из подбора» – обычное дело. Вот и Мейерхольд по-хозяйски одел своего «Шута Тантриса» (пьеса Э. Хардта по мотивам «Тристана и Изольды») в Александринском театре, взяв эскизы Шервашидзе к опере «Миранда» в Мариинке, – они тоже есть на выставке. А перед тем Мейерхольд с Шервашидзе сделал там же, в Мариинском театре, «Тристана» непосредственного, т. е. Вагнера. Даже Александр Бенуа, не принявший этот революционный спектакль, писал: «Декорация кн. Шервашидзе здесь отличная, скажу более – очень поэтичная». А Сергей Ауслендер констатировал колористическое мастерство: «Когда Тристан обвил Изольду своим темно-лиловым плащом, а та прижалась в розоватом платье к малиновой одежде своего возлюбленного, было трудно желать лучшего соединения цветов».

Тонкий стилист, признанный спец по Средневековью и Ренессансу, сам оформив на императорской сцене 40 постановок, Шервашидзе одновременно был добросовестным исполнителем у других художников и у Дягилева мастеровито расписывал декорации по эскизам Пикассо и Брака. Доказав, что профессионализм и аристократизм – свойства одной природы.