Максим Трудолюбов: Собственный остров

Средний москвич должен сильнее всех на планете мечтать переселиться на небольшой, в меру обитаемый, теплый остров. Житель такого города не может не мечтать об острове, а литературные и географические ассоциации не могут не подстегивать его воображение. Наткнешься на какую-нибудь историю из островной жизни и прочтешь не отрываясь. Я периодически ловлю себя на этом.

Но острова нравятся не только обычным людям, выживающим в перенаселенных городах, но и людям, не стесненным никакими обстоятельствами. Самые дорогие острова в мире – в порядке убывания стоимости – принадлежат основателю Oracle Ларри Эллисону, иллюзионисту Дэвиду Копперфилду, владельцу люксового холдинга LVMH Бернару Арно, актеру Мелу Гибсону, инвестору Луису Муру Бейкону, одному из основателей Microsoft Полу Аллену, британским миллиардерам-близнецам Дэвиду и Фредерику Баркли (список дан по Datablog газеты The Guardian). Есть остров и у певицы Бьорк, но она его не покупала: ей подарило правительство Исландии.

В факте владения островом есть что-то универсально притягательное и нерациональное. Доставка топлива, материалов и продуктов с материка, заботы об инфраструктуре, связи, сообщении – все это головная боль. Но есть что-то, что заставляет даже вполне рациональных людей мечтать об островах. Скорее всего то обстоятельство, что остров может быть страной со своим общественным порядком. Тут можно не только решить налоговые проблемы, но и поиграть в утопию, тут можно стать философом на троне. Упомянутые близнецы Баркли, почти 80-летние старцы, сделавшие состояние на торговле недвижимостью, мечтают захватить остров Сарк, находящийся по соседству с уже принадлежащим им островом Бреку в проливе Ла-Манш. Сарк – почти независимое государство с населением в 600 человек.

На острове нет автомобилей, подоходного налога и уличных фонарей. Сарк является единственным в мире обитаемым островом с «темным небом», факт, официально засвидетельствованный Международной ассоциацией темного неба. Остров поэтому отлично подходит для астрономических наблюдений. Других занятий тут мало – работа есть только в гостиницах, принадлежащих Баркли. Нужно либо уже быть состоятельным человеком, либо идти наниматься к ним. Близнецы между тем жалуются в Европейский суд на недемократические порядки Сарка, скупают недвижимость и мечтают о революции. Наследники старинных саркских фамилий считают их своими главными врагами и борются за свои феодальные традиции. Они могут себе это позволить, потому что в свое время хорошо заработали на офшорных схемах, которые сегодняшнему молодому поколению уже не доступны в силу ужесточившихся международных правил.

Эту историю, описанную недавно Лорен Коллинз в журнале The New Yorker (а до того многими другими), интересно читать, но трудно сказать, интересно ли в ней жить. Обычный горожанин, оказавшись на настоящем острове вроде Сарка, скорее всего скоро выяснит, что он все время на виду, что человеческие отношения у островитян устроены сложнее, чем в городе, а социальные роли расписаны до мелочей. Жизнь в замкнутом сообществе может оказаться не более уединенной, а более наполненной, не свободной, а безысходной – если не ты хозяин острова. Тут скорее случится история из романа Агаты Кристи, чем из романа Туве Янссон.

Можно быть хозяином своего острова и не покупая дорогой недвижимости в океане. Городская жизнь более островная, чем жизнь на островах. Остров может быть виртуальным, что нисколько не мешает философии.