Балеты Форсайта опять в Мариинском: Усталое головокружение

Возобновление балетов Уильяма Форсайта в Мариинском театре сопровождалось овациями, по продолжительности способными конкурировать с самими одноактными короткометражками
Форсайта в Мариинке обновила испытанная команда/ Н.Разина

Вечер Форсайта стал единственной премьерой международного фестиваля балета «Мариинский». Его пейзаж, как всегда, составляет туристический набор «Жизели», «Лебединого озера», «Баядерки», «Дон Кихота», «Ромео и Джульетты». Импортных мировых звезд первой величины, ради знакомства с достижениями которых и создавался фестиваль, к ним давно не прилагается. Статусность «Мариинского» в этом году поддержали собственные примы Диана Вишнева и Екатерина Кондаурова, а также выписанная из Москвы Светлана Захарова. Но все они предстали в своем традиционном репертуаре: Вишнева участвовала в «Ромео и Джульетте» Лавровского, которых наконец записали для выпуска на DVD; Кондаурова удостоилась бенефиса и включила в него «Драгоценности» Баланчина, две из трех частей которых входят в ее репертуар; Захарова вновь станцевала «Жизель» – свой дебютный балет.

Форсайт, вероятно, был призван служить контрастом этой великолепной повседневности. Шок и трепет от первого столкновения с его хореографией свежи в памяти многих: не слишком заполненный зал, полумрак на сцене, громкие комментарии какого-то зрителя, преимущественно юные и не очень известные артисты, нерешительные аплодисменты в финале. Девять лет назад Мариинский театр был первым, кому удалось заполучить в Россию главного хореографа нашего времени. При этом сам Форсайт далеко не сразу загорелся верой в успех российской премьеры, петербургские «старые мастера» скептически комментировали «гимнастику на академической сцене», а вышколенные на Петипа тела танцовщиков на репетициях с трудом поддавались скручиваниям и растяжениям этой космической техники.

Но в балете важнее деклараций язык тела – оно никогда не врет. Тон задала Наталья Сологуб – в алом трико она как на минном поле выписывала виражи Steptext. Легки и маневренны оказались Светлана Иванова, Олеся Новикова и Леонид Сарафанов в «Головокружительном упоении точностью». Выбрасывала запредельно длинные батманы отстраненная Екатерина Кондаурова, а Дарья Павленко выглядела гранатой с вынутой чекой, способной в любую минуту взорваться в руках Андрея Меркурьева в легендарном In the Middle. Для этого поколения Форсайт оказался вожделенным хореографом, ради которого они стали группкой декабристов, вышедших не на Сенатскую, а на Театральную площадь под прямой артиллерийский огонь.

В 2009 г., когда революция казалась победившей окончательно и бесповоротно, когда звезды форсайтовской премьеры стали звездами всего Мариинского репертуара, вечер тихо испарился из репертуара – у театра закончились права на его исполнение, и продлевать их не стали. Теперь же Петербург решил вспомнить половину программы – «Головокружительное упоение точностью» и In the Middle Somewhat Elevated. Для возобновления были приглашены ассистенты хореографа Ноа Гелбер, работавший с труппой над первой постановкой, и Кэтрин Беннетс, на спектакль приехал сам Форсайт, а добрую половину состава исполнителей составили участники первой петербургской постановки.

Кляксу поставили в первые же секунды: разъехался квинтет исполнителей «Головокружительного упоения», призванный демонстрировать идеальную спаянность. Впрочем, хореограф щедро отмерил ему еще пятнадцать минут, чтобы исправить впечатление уникальным по виртуозности танцем, в котором эквилибристика на пуантах так же остроумна и вызывающа, как плоские горчичные пачки трех солисток этого балета. Но лишь Надежда Гончар и Филипп Степин в своих соло были похожи на гоночные «феррари», изящно разгоняющиеся до сверхзвуковых скоростей и мгновенно застывающие в непринужденной паузе.

В In the Middle очевидных сбоев не было. Наоборот, Екатерина Кондаурова и Дарья Павленко, обменявшиеся ролями, предстали примами в расцвете мастерства петербургской выделки, расчетливого, искусного – но ностальгирующего о былом. Встреча с собственной юностью не обременила излишними рефлексиями лишь Александра Сергеева, отчаянно боровшегося с законами физики и с победным счетом выигравшего у воспоминаний о премьере 2004 года.