Передача власти в Большом театре – гармоничное решение

Уходящий Анатолий Иксанов останется в истории Большого театра как одна из самых светлых личностей за все время его существования. Для Большого он сделал невероятно много. Именно при нем Большой взял новый курс – из советского театра он стал превращаться в европейский.

Конечно, правы те, кто в первую очередь оценивает Иксанова как сильного управленца, которому удалось провернуть такое невероятной сложности дело, как реставрация исторической сцены. Ведь риск действительно был: в критический момент работ театр мог буквально рухнуть. Теперь же мы получили любовно воссозданный старинный Большой с превосходной акустикой. При Иксанове открылась и Новая сцена Большого: к сожалению, архитектурно и акустически она была спроектирована еще до его прихода в 2000 г.

Однако важна была и роль Иксанова в творческом процессе. Не будучи художественным лидером, он проявил дар интуиции: при нем в Большой стали приходить именно те творческие люди, кто ориентировался на новые веяния, европейский опыт и западный стиль работы, – дирижеры, артисты, постановщики, хореографы, менеджеры. Сегодня многие премьерные спектакли театра не отличить от премьер в лучших европейских домах – по качеству и по составу выступающих.

В опере особенно хороши были последние четыре года, когда полноценно заработали международный кастинг певцов и молодежная программа. Из театра-анахронизма Большой превратился в современную площадку, где музейная классика в разной степени удачно сочеталась с постановочными экспериментами.

В балете, напротив, последние четыре года, после того как театр покинул Алексей Ратманский, уровень оставался, но сочетание консерватизма и новаций перестало быть гармоничным. Много печальнее, что публичные скандалы, которые раньше только создавали театру рекламу, теперь перешли в криминальную область и заслонили в СМИ творческую деятельность театра. Чего Иксанову, несмотря на многие попытки, решительно не удалось – это победить мафию спекулянтов.

Вероятно, нет лучшего преемника Иксанову, кто мог бы принять хозяйство Большого со всеми его плюсами и проблемами, чем Владимир Урин. Театральный менеджер с безупречной репутацией, он, так же как и Иксанов, не претендует на роль художественного лидера, но умеет выстраивать работу творческих людей, прекрасно чувствуя контекст современности. За годы его работы Музыкальный театр имени Станиславского и Немировича-Данченко тоже пережил стройку и открытие малой сцены – не считая пожаров – и стал вторым по значению, но отнюдь не по качеству московским театром. При Урине театр открылся миру и в него, как и в Большой, поехали лучшие творцы – прежде всего это касается хореографов. Городской дружелюбный театр на Большой Дмитровке, в силу своего положения лишенный помпезности, в последние годы стал одним из лидеров российской балетной и оперной сцены – и количество «Золотых масок» тому подтверждение.

Владимир Урин оставляет театр, передавая должность сотруднику, который служит его заместителем уже восемь лет, – Аре Карапетяну. Это свидетельство того, что команда Урина работает слаженно. Что неожиданно – и это подтвердили в театре «Ведомостям», – никого из команды Урин не берет в Большой, даже свою жену Ирину Черномурову – начальника международного отдела, играющую ключевую роль в творческой политике театра. Во всяком случае – пока.

Можно быть уверенным, что Урин продолжит дело Иксанова и процесс окончательного превращения Большого в европейский оперный дом завершится именно при нем. Другое дело, что сейчас лихорадит и европейские оперные дома.

Раньше мы не преминули бы посетовать на то, что контракт Анатолия Иксанова должен был истечь только через год и если бы дело происходило в Европе, то преемник был бы назван общественности задолго до вхождения в кабинет, а его творческая программа обсуждалась бы гласно и сравнивалась с конкурирующими программами. Да, у российского Минкульта другой стиль – решения готовятся тайно, назначения проводятся молниеносно, контракты прерываются досрочно. Но и в Европе теперь почти так: пример тому – идущая на ходу поезда многоходовая перестановка между Миланом, Зальцбургом, Парижем и, возможно, Веной. Причина одна – кадровый голод. Выбирать не из кого. Минкульт выбрал, и выбрал хорошо.