Кто и зачем становится сурдопереводчиком

В этом году день переводчика жестового языка (31 октября) все причастные отмечали с особым чувством: это первый профессиональный праздник сурдопереводчиков после того, как 30 декабря 2012 года в России вступили в силу поправки к закону «О социальной защите инвалидов», официально признавшие статус русского жестового языка именно как языка (до тех пор он считался «средством общения»).

В России меньше десяти мест, где можно научиться языку жестов. Одно из них - Московский государственный лингвистический институт, где в этом году набрали уже вторую группу изучающих язык глухих. Я встретился с девушками из первого набора. «У большинства из нас не было глухих ни среди знакомых, ни среди родственников. Многие поступили потому, что жестовый язык изучать так же интересно, как, скажем, английский, - рассказала студентка второго курса Лера Виноградова. - Я заинтересовалась им еще в школе, когда посмотрела фильм «Пыль» Сергея Лобана и оказалась на спектакле Театра мимики и жеста».

А в Центре образования глухих и жестового языка я попал на занятие. Поначалу я испытал нечто вроде журналистской паники: в полной тишине девять молодых людей сидели полукругом перед двумя преподавателями, размахивая руками, смеясь и явно получая от этого удовольствие. Я, конечно, ничего не понимал. Как писать репортаж?

Но постепенно я стал «слышать», о чем говорят ученики. Вот они описывают картинку: ковбой замахивается ножом на индейца. Преподавательница Татьяна Давиденко поправляет их, и я понимаю, как с помощью жеста сказать «ковбой» (широкий круг вокруг головы - поля ковбойской шляпы), или «нож» (два пальца одной руки режут два пальца другой), или «индеец» (прическа-ирокез). Другая преподавательница, Анна Комарова, нарушает тишину и предлагает перевести на язык жестов фразу «Курение плохо влияет на здоровье матери и будущего ребенка». Ученики по очереди делают попытки, а Давиденко (она глухая с рождения) пытается их понять. В конце концов перевод удается сделать, а я погружаюсь в незнакомый язык, понимаю его синтаксис и вроде бы даже различаю «произношение»: у кого-то движения более жесткие, у кого-то - более округлые.

В специализированных школах и детских садах слабослышащих детей принято учить читать по губам и произносить отдельные фразы, а жестовому языку, как правило, не учат. «Дети запоминают клише: «Спасибо, все было очень вкусно», - объясняет минусы такого подхода Анна Комарова. Между тем у российских глухих есть три языка: русский жестовый язык, калькирующий жестовый язык, а также дактилирующий. Первый - основной, он передается из поколения в поколение в семьях глухих. «Жестовый язык существует не меньше 250 лет. То, что он полноценный язык, на котором возможно мышление и образование, в мире начали признавать около 40 лет назад, хотя у нас об этом писал еще великий психолог Лев Выготский. Если рано начать обучать жестовому языку, то глухой ребенок в год и четыре месяца сможет говорить фразами из четырех жестов», - рассказывает Комарова. У него своя грамматика, свой порядок слов: отрицание ставится после глагола, а вопросительное слово - в конце предложения. Второй - калькирующий - язык использует часть жестов, которые есть в первом, но при этом порядок слов в нем, как в русском. «В советское время считалось, что глухой человек должен быть пусть бледной, но копией обычного человека, поэтому он должен пользоваться калькирующей жестовой речью. Это не настоящий жестовый язык, это русский язык, пословно переданный с помощью жестов», - пояснила Комарова. Наконец, дактилирующий язык (от греч. «палец») - это побуквенная передача слов русского языка. Им обозначают имена собственные и слова, для которых нет специальных жестов.

Несмотря на свой неофициальный до недавнего времени статус, жестовый язык выжил и продолжает развиваться, появляются и быстро распространяются неологизмы. Татьяна Давиденко рассказала, что язык глухих сталкивается с теми же проблемами, что и словесные языки: «К сожалению, у нас появляются заимствования из американского жестового языка. Вот, скажем, слово «проблема» теперь обозначают иначе, а ведь был прекрасный русский жест».

Впрочем, новый статус языка никак не изменил реального положения вещей. Теперь теоретически глухой человек может пойти в любой вуз, который обязан предоставить ему переводчика, но на практике этого пока не происходит. Ставка переводчика жестового языка составляет всего 300 рублей в час. «Сейчас насчитывается менее тысячи переводчиков жестового языка, а потребность - 6-7 тысяч. Переводчики стареют: 80 процентов из них старше 45 лет. Трудно привлечь молодые кадры», - такие цифры привел на прошлой неделе вице-президент Всероссийского общества глухих Станислав Иванов на пресс-конференции в РИА «Новости». По словам Анны Комаровой, в Москве на одного переводчика приходится от 300 до 500 глухих, а, например, в Финляндии - восемь.

И все же интерес к изучению языка и культуры глухих сохраняется и в последние годы даже немного растет. «Когда в 1992 году мы открыли наши курсы, к нам шли учиться в основном родители слабослышащих детей, педагоги, соцработники. А сейчас людям просто интересно, о жестовом языке больше пишут, его можно чаще видеть в интернете», - говорит Комарова.