Максим Трудолюбов: Идейность возвращается
Под каким лозунгом власть теперь объединяет элиту
Когда мы говорили и писали, что беспринципность и безыдейность - характерные свойства российской элиты, Владимир Путин, вероятно, был с нами согласен. И не только был согласен, но, как теперь видно, хотел эту ситуацию изменить.
Чтобы политика стала ценностной, нужно выбрать искомые ценности, написать соответствующий девиз на щите и выйти с ним на бой с мировым злом
Внешняя политика России тоже рассматривалась как безыдейная, то есть «прагматичная», основанная на разовых сделках. Это обстоятельство политиками других стран рассматривалось как позитивное. Но Путин, вероятно, и эту ситуацию хотел изменить - сделать политику «ценностной». Такой политикой, которая способна внушать уважение хотя бы какой-то части общества внутри страны и в мире.
Происходящее вокруг Крыма многое меняет во внутренней российской ситуации. На поверхности перемен пока не видно, но они будут, потому что российские руководители завершают переход к политике, основанной на ценностях и убеждениях.
А для того чтобы политика стала ценностной, нужно выбрать искомые ценности, написать соответствующий девиз на щите и выйти с ним на бой с мировым злом. Руководители Кремля, возможно, просто не знали, какой именно написать девиз. Да и зло, с которым сразиться, тоже нужно было выбрать.
Суверенитет и традиционная семья - это лозунги, которые в последние годы звучали постоянно. Их вводили в оборот именно как попытку ценностной перезагрузки российского общества. Наверное, это достижимая цель - можно искусственно создать консервативную повестку дня и объяснить людям, что они теперь чтут традиции. Но зло, против которого борются защитники суверенитета и семьи, - иностранные агенты и геи. А это какое-то недостаточное зло. Как-то странно идти в сражение за традиционную семью.
Вероятно, нужен другой лозунг. Если и наследие предков, то не в виде старых убеждений, а в виде территорий, которые когда-то входили в Российскую империю. Возвращение отнятого наследия - высокая идея. Есть люди, которые с уважением отнесутся к такой цели.
Лидеры, которые ведут к такой цели, тоже могут получить свою долю уважения. Элита всюду служит образцом поведения для общества. Если наверху «все можно», то все остальные будут вести себя соответственно: будут пытаться урвать где можно. А если у элиты есть сверхзадача, заставляющая высокопоставленных людей ограничивать себя, то граждане легче сплотятся вокруг идей и будут с готовностью идти на жертвы. Собственно, это последнее и нужно Кремлю: готовность к жертвам.
Ограничения для элиты могут последовать - их могут обеспечить санкции. Трудно по-настоящему поверить в то, что игровая, манипулятивная политика нулевых - в прошлом. Но чтобы поверила значительная часть «молчаливого большинства» граждан, политика не обязательно должна быть искренней.
Достаточно видеть, что власть делает те самые вещи, о которых раньше кричали только люди крайних взглядов, у которых была лицензия на публичную демагогию, но не было разрешения становиться реальными политиками (Юрий Лужков, Владимир Жириновский). Достаточно знать, что олигархов европейцы вытесняют из Европы и те возвращают активы в Россию.
Что не способен сделать инвестиционный климат, то сделает начальство - покажет, куда вкладывать. Что не способны сделать призывы к патриотизму, «национализации элит» и деофшоризации бизнеса, то сделают внешние условия. Не хотите быть патриотами сами - жизнь научит. На это, вероятно, сделана ставка. Это и есть искомая идейность, хотя добровольной ее не назовешь.
Трудно только тем, у кого идеи - добровольные, и еще труднее тем, у кого они не только добровольные, но и другие.