Режиссер Андрейс Жагарс перенес действие оперы Массне «Манон» в Париж эпохи «новой волны»

Судя по спектаклю, там тогда очень скучно жилось
Компьютерный Париж брезжит за окном мансарды/ М. Логвинов

Это не первый спектакль латвийского режиссера в Музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко: в 2013 г. он поставил здесь же «Тангейзера» Вагнера, остроумно поделенного на павильонно-французскую и библиотечно-немецкую части. Тогда с Жагарсом работал драматург Микус Чеже – в этот раз вот такого Чеже и не хватило.

Фантазия режиссера перенесла действие «Манон» из XVIII века в Париж 1960-х. Можно согласиться с Жагарсом, что в музыке Массне, за вычетом единственного менуэта, никакой пудры с кринолинами нет. Но дансингов и музыкальных автоматов в ней нет тоже. Похоже, единственной причиной подобного хода стало желание вывести на сцену стройных солисток и хористок (с этим в труппе бдительного Александра Тителя в порядке) в платьях выше колен. Лозунги же протестующих студентов, равно как и стилеобразующие образы таких актрис, как Брижит Бардо, Катрин Денев или Анна Карина, остались достоянием буклета. На сцене мы видим хорошего вкуса коллекцию костюмов от Кристине Пастернака, типовые передвижения солистов и вяло проработанный второй план. Подобный спектакль появился недавно в Большом: там в 1960-е поместили «Свадьбу Фигаро» Моцарта – тоже без особого смысла, но с куда более крепкими и изобретательными мизансценами Евгения Писарева.

В отличие от коллеги Андрейс Жагарс положился большей частью на мелодраматизм самого сюжета, выразительность музыки и игру актеров. Она могла бы спасти спектакль, если бы образ Манон, один из ключевых женских образов европейской культуры, был воплощен харизматичной артисткой. Но планирование репертуара и планирование семей не всегда увязаны друг с другом, и даже лучшие певицы могут оказаться в декретном отпуске – впрочем, это лишь догадка. Титульная роль в премьерном составе досталась Евгении Афанасьевой – ее работа оказалась в высшей степени старательной, но бесцветной – и вокально, и сценически. Хорошее впечатление произвел молодой тенор Липарит Аветисян, обладатель звучного южного лирического тенора, – удачное приобретение труппы. Антон Зараев (Леско), Денис Макаров (де Грие) и исполнители прочих партий, равно как хор и оркестр под управлением Феликса Коробова, выступили качественно и надежно, что, впрочем, не могло придать длинному трехактному спектаклю должного накала.