«Мы собаки» – узнал зритель на Венском фестивале

Ощущение, что ты попал в сумасшедший дом, наступает довольно быстро. Многоэтажное здание, принадлежащее венскому Фолькстеатру, полно странных людей, утверждающих, что все они родственники, но не все – люди. Некоторые являются «хуншами», смесью человека и собаки.

Бродя по квартирам, где под бесконечные разговоры наливают и закусывают, зритель спектакля «Мы собаки» знакомится с его жильцами, выслушивает массу историй из жизни хуншей и приютивших их семей, удостаивается аудиенции у умирающего графа Зигберта Тренк фон Моора (Клайс Унтерридер). Граф – автор проекта интеграции хуншей в человеческое общество. Он принимает, лежа в кровати, в огромной, площадью метров в девяносто, комнате; чтобы поговорить с ним, садишься прямо на постель, иначе не слышно шепота тяжелобольного. Усталость не сказывается на решимости, с которой граф отсылает посетителей, если сочтет их поведение недостаточно уважительным – обилие вопросов он расценивает как нежелание выслушать подробно излагаемую систему ценностей и взглядов на мир. Ее, словно главный миф своей жизни, придерживаются все участники спектакля.

Система тщательно проработана, полна деталей и таких весомых аргументов, как Цвингер (питомник), где воспитывают хуншей, прививая им повадки человека – умение стоять прямо, разговаривать и вести себя как дитя цивилизации, а не природы.

Пятичасовой перформанс-инсталляция группы Signa – из самых сильных впечатлений Венского фестиваля этого года. Созданный датской художницей Сигной Кестлер и австрийским медиахудожником Артуром Кестлером театр знаменит проектами, связанными с определением границ тела и насилия. Некоторые перформансы длились более 250 часов – например, приглашенная на Берлинские театральные встречи постановка кельнского драмтеатра «Видение Марты Рубин». Ради нее с берегов Рейна перевезли деревню из 21 дома, к ним в Берлине добавили еще семь.

«Мы собаки» тоже посвящен исследованию границ тела, страхам и человеческим комплексам. Публика может кормить собак (их играют актеры в ошейниках), гладить их и ласкать. Если учесть, что в роли иных питомцев симпатичные девушки топлесс, провокация привлекает – пока не встретишь диких собак, агрессивных и злобных. Заходить в их клетку рекомендуется с электрошокером, оружие выдают всем, но мало кто его применяет. В финале зритель подписывает договор о вечной дружбе с собаками, оставляет номер своего телефона и адрес. При желании можно встретиться с актерами на неделе, сходить в кафе или погулять в парке. Это обещание будущего, возможно, самая провокативная часть постановки. Насколько публика готова раздвинуть границы театра, перенести его этику и эстетику в будни, не знает самый радикальный режиссер.

Вена