Исполнением «Иоланты» Чайковского Михаил Плетнев досказал историю сотворения мира

Так всегда у Плетнева: ничто не предвещало. Последняя опера Чайковского известна любому меломану, это не репертуарное открытие. Но на поверку вышло, что шедевр вступил в разговор с другими культурными событиями недавнего времени.

«Иоланта» была дана в концертном исполнении вскоре после того, как на сценах Парижа и Москвы прошли постановки этой оперы, сделанные соответственно Дмитрием Черняковым и Сергеем Женовачем. Плетнев словно бы сказал: перезагружаем и слушаем оригинал.

В отсутствие режиссерской интерпретации выявилась чисто музыкальная связь оперы Чайковского с оперой Римского-Корсакова «Кащей бессмертный», которую Плетнев давал на том же фестивале год назад. Эта связь установилась через Вагнера, поскольку в обоих партитурах композиторы цитируют увертюру к «Тангейзеру». Таким образом, исполнения опер двух русских классиков выстроились в труд из двух глав. В первой главе шла речь о проблемах национально-государственного порядка, во второй автор шагнул на уровень размышлений о мироустройстве.

Но более сильная связь выстроилась между «Иолантой» и ораторией Гайдна «Сотворение мира», которую Плетнев давал несколько дней назад. В оратории Гайдна Бог создает свет (мы помним этот мажорный аккорд после хаоса), в опере Чайковского Бог его отнимает и возвращает. Слепую Иоланту с детства окружили заботой, ей пели песни и дарили цветы, но ей не читали Библию – иначе бы она знала, кто есть «чудный первенец творенья». Чтобы оценить первозданность света, нужно, чтобы он померк в глазах.

В таком ракурсе осмысления центральным эпизодом оперы стала ария мавританского врача, где поется о том, что невозможно постигнуть мир одним лишь умом или одним лишь чувством, можно только их соединением. Азербайджанский баритон Эльчин Азизов, удивительно точно подобранный на роль, своим пением передал нам частичку восточного знания. И другие солисты были равно хороши – гибкие, хлесткие голоса Иоланты (Анастасия Москвина) и Водемона (Виктор Антипенко) плотно сливались в дуэте, знатно басил Король Рене (Петр Мигунов), женский ансамбль украшал низкий голос Марты (Светлана Шилова), вот только Роберт (Дмитрий Варгин) на этот раз не блеснул. Команда певцов собралась такая надежная, что Михаил Плетнев больше заботился об оркестре, которому, при высочайшем его уровне, неведом оперный репертуар. Еще одним приятным действующим лицом стал хор Московской областной филармонии, своим участием добавивший к Ветхому завету, вечно актуальному Вагнеру и восточной мудрости любимый Чайковским воздух загородной жизни.