Ясумаса Моримура играет в художника

Ясумаса Моримура рассказывает, что рос ребенком робким и одиноким, но в воображении мог представлять себя кем угодно. И вот уже больше тридцати лет он демонстрирует миру воплощение своих фантазий – фотографии, где он заснят загримированным под разных знаменитостей. В Пушкинском музее открыли выставку, где он представляет себя великими художниками, вписывая собственное лицо в автопортрет Леонардо да Винчи, Дюрера, Ван Гога и еще многих и многих европейских мастеров разных веков.

Особого внимания художника удостоены Фрида Кало – у нее на выставке несколько пышно оформленных автопортретов с немного не своей внешностью – и одна из величайших картин в истории живописи, «Менины» Веласкеса. Ей посвящены несколько работ, где Моримура то созерцает парадные портреты художника в зале Прадо, то вставляет свое лицо в каждого персонажа: пятилетней инфанты Маргариты, фрейлин, карлика и самого Веласкеса. В этой фотографической картине много фотошопа, но в автопортретах его нет или почти нет, там сходство (относительное) обеспечивают тщательный грим, соответствующий костюм и воспроизведенная обстановка.

В некоторых своих фантазиях японский выдумщик соединяет несколько произведений избранного художника – в «Комнате Вермеера», например, девушка-Моримура, читающая письмо у окна, находится в комнате, где на стене висит «Аллегория живописи». Картины-сценки кажутся забавнее, чем огромные автопортреты, неприятно изменяющие знакомые и любимые черты Дюрера и Рембрандта.

Музей определяет Моримуру как «самого знаменитого японского художника, работающего в жанре апроприации (присвоения)». Выросший из маскарада, массово расцветший в компьютерную эру, жанр этот знает не много знаменитостей, способных поразить своим перевоплощением в другого. Первая из них – блистательная Синди Шерман, перевоплощающаяся в фотографиях в женщин разного возраста и характера, с разными историями. В нее Моримура, конечно, не мог не нарядиться. Но Шерман работает серьезно, а Владислав Мамышев-Монро, лучший из русских апроприаторов, – как шут, зло и смешно. Как делает это японский автор, не вполне понятно, с одной стороны – с пафосом, особенно в сопровождающих работы глубокомысленных литературных эссе, с другой – играючи. Потому что, как сам он написал в конце текста от имени Яна ван Эйка: «Это и чудо, и ужас – видеть слишком много. У того, чьи глаза видят слишком много, нет иного выбора, кроме как стать художником».

До 9 апреля